|
|
|
Николай Дик, Петр Дик |
2010 г. |
БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА |
XPOHOCВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТФОРУМ ХРОНОСАНОВОСТИ ХРОНОСАБИБЛИОТЕКА ХРОНОСАИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИБИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫСТРАНЫ И ГОСУДАРСТВАЭТНОНИМЫРЕЛИГИИ МИРАСТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫМЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯКАРТА САЙТААВТОРЫ ХРОНОСАРодственные проекты:РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙДОКУМЕНТЫ XX ВЕКАИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯПРАВИТЕЛИ МИРАВОЙНА 1812 ГОДАПЕРВАЯ МИРОВАЯСЛАВЯНСТВОЭТНОЦИКЛОПЕДИЯАПСУАРАРУССКОЕ ПОЛЕ |
Николай Дик, Петр ДикХрестоматия по культурологииЧАСТЬ II. ИСТОРИЧЕСКИЕ ПАМЯТНИКИ КУЛЬТУРЫГлава 3. РЕЛИГИОЗНОЕ И СВЕТСКОЕ МИРОВОЗЗРЕНИЕ
СРЕДНЕВЕКОВЫЙ ВОСТОК Чань-буддизм Китайское название «чань» восходит к санкритскому слову «дьхяна» медитация. Ежедневная медитация, продолжающаяся несколько часов, - основа религиозной практики чань. Однако основоположники чань, развивая тезис махаяны о тождестве сансары и нирваны, отказывались противопоставлять медитативное состояние прочим формам человеческой деятельности. «Обыкновенное сознание это и есть истина», гласит один из главных постулатов чань. По преданию чань основана выходцем из Индии патриархом Дамо (Бодхидхарма), прибывшим в Китай во второй четверти VI в. и обосновавшимся в монастыре Шаолиньсы (провинция Хэнань). Бодхидхарма считается 28-м по счету преемником мудрости Будды, передававшейся непосредственно от учителя к ученику. Наряду с идеей «передачи истины от сердца к сердцу» другой отличительной особенностью чаньской традиции стало учение о «внезапном просветлении». …Последнее было развито 6-м (и последним) патриархом чань Хуэйнэном (638-713)...Различаются четыре основных принципа чань: «Не твори письменных поучений», «Передавай традицию вне наставлений», «Прямо указывай на человеческое сердце», «Прозревай природу и становись Буддой». В отличие от прочих школ китайского буддизма в монастырях чань большое значение придавалось совместному физическому труду. В монастыре Шаолинь сложилась самобытная школа воинского искусства. Чань оказал глубокое влияние на литературу и искусство позднесредневекового Китая. (Буддизм: Словарь. М., 1992)
«Об откровении и видении ангелов»
Это [бывает так]: когда воображающая сила у какого-нибудь человека очень могущественна и совершенна, тогда ощущаемые, приходящие к нему извне, не усваиваются и полностью не поглощаются. В этом случае они также служат мыслящей силе. Более того, она обладает еще, несмотря на эти две деятельности, достаточным запасом, который позволяет ей также предаваться этим соответствующим действиям. Состояние ее тождественно тому состоянию, когда она выполняет эти две деятельности, бодрствуя, или когда погрузится в сон; и что она (наконец) представляет данные действующего интеллекта посредством видимых ощущаемых, которые их моделируют, - эти воображаемые предметы вновь приходят и запечатлеваются в чувственной силе. Итак, когда эти образы формируются в общем чувстве, видящая сила пассивно воспринимает их. То, что таким образом сформировалось в видящей силе, вызывает [тогда] воспроизведение этих образов в освещенном воздухе, смежном с глазом и пересекаемом лучом, [исходящим из] глаз. Когда эти образы вырисовываются в воздухе, они возвращаются и запечатлеваются вновь в видящей силу глаза, затем отражаются в общем чувстве и в воображающей силе. Все эти [силы], будучи взаимосвязаны, приводят к тому, что деятельный интеллект становится видимым тому человеку. Когда воображающая сила моделирует эти данные [действующего интеллекта] посредством ощущений красоты и высшего совершенства, тот, кто видит это, заявляет, что Аллах обладает величием, сильнейшим и удивительнейшим, ибо видит множество удивительных вещей, которые абсолютно не могут быть встречены в других бытиях. Возможно, что человек, воображающая сила которого достигает своего наивысшего предела, получает наяву от действующего интеллекта частицы настоящего или будущего или их чувственные модели таким образом, что видит все моделируемые по отдельности умопостигаемые объекты интеллекции и все прочие благородные создания. Тогда, через посредство умопостигаемых объектов интеллекции, которые он получит, произойдет нечто вроде прорицания божественных предметов. Именно здесь высочайшая ступень, которой достигает воображающая сила и вершина совершенства, до которой поднимается человек в своей воображающей силе. (Аль-Фараби. Философские трактаты. Алма-Ата, 1972)
Суфийская притча
Традиционная суфийская притча... показывает трудности, с которым сталкиваются даже ученые, пытающиеся изучать суфизм с помощью ограниченных методов познания. Слон, принадлежащий группе бродячих артистов, оказался неподалеку от города, где никогда раньше слона не видели. Услыхав о таком чуде, четверо любопытных горожан решили добиться разрешения посмотреть на слона раньше других. Поскольку в стойле, где держали слона, не было света, изучение диковинного животного должно было проходить в темноте. Дотронувшись до хобота, один из них решил, что это создание напоминает шланг. Второй ощупал ухо и пришел к выводу, что слон похож на опахало. Третьему попалась под руку нога, которую он мог сравнить только с живой колонной, а четвертый, положив ему руку на спину, был уверен, что слон напоминает собой трон. Никто из них не мог составить полной картины; исходя из того, что он сумел ощупать, каждый ссылался на это, употребляя названия знакомых вещей по ассоциативным образам. Результатом экспедиции было недоумение. Каждый был уверен, что прав именно он, но никто из остальных горожан не мог понять, что же случилось и что же в действительности произошло на самом деле с исследователями... Как считают суфии, одним из важнейших суфийских персонажей в мусульманской культуре является Ходжа Насреддин. Если самым беспристрастным образом подойти к некоторым классическим насреддиновским историям, сразу станет ясно, что чисто схоластический подход к делу считают самым непродуктивным: «Перевозя некоего педанта через бурную реку, Насреддин сказал что-то такое, что показалось тому грамматически неправильным. - Разве ты никогда не изучал грамматику? спросил ученый. - Нет. - Значит, ты потерял полжизни. Через несколько минут Насреддин обратился к своему пассажиру: - Учился ли ты когда-нибудь плавать? - Нет, а что? - Значит, ты потерял всю жизнь мы тонем!»... Люди не знают, как начинается путь к озарению, поэтому неудивительно, что они могут увлечься каким-нибудь культом, который запутает их всевозможными теориями, при этом они будут убеждены в своей неспособности отличать истину ото лжи. Насреддин освещает этот процесс различными способами... «Как-то раз сосед увидел, что Насреддин ищет что-то, стоя на коленях. - Что ты потерял, мулла? - Свой ключ, ответил Насреддин. Через несколько минут сосед опять спросил: - А где ты обронил его? - Дома. - Тогда почему ты ищешь его здесь? - Потому что здесь светлее». Многие суфии используют эту известную насреддиновскую историю, комментируя с ее помощью действия людей, ищущих экзотические источники озарения. (Идрис Шах. Суфии. Харьков, 1993)
СРЕДНЕВЕКОВАЯ ЕВРОПА Представления о красоте
Красивым считалось разноцветное и блестящее, а чаще всего еще и богатое. Но вместе с тем красивое - это было доброе. Обаяние физической красоты было так велико, что она являлась непременным атрибутом святости. Добрый Бог это, прежде всего прекрасный Бог, и готические скульптуры воплощали идеал людей Средневековья. Средневековые святые обладали не только семью духовными дарами дружественностью, мудростью, способностью к взаимопониманию, честью, одаренностью, уверенностью и радостностью, но также и семью телесными дарами красотой, ловкостью, силой, свободой в движениях, здоровьем, способностью к наслаждению и долголетием. Это относится даже и к святым «интеллектуалам», в том числе и к Фоме Аквинскому. Рассказчик-доминиканец утверждал: «Когда св. Фома прогуливался на лоне природы, народ, работавший на полях, бросив свои занятия, устремлялся ему навстречу, с восхищением созерцая его величественную фигуру, красоту его человеческих черт; в гораздо большей степени их толкала к нему его красота, чем его святость». В Южной Италии Фому звали «Bos Siciliae» «Сицилийский бык». Таким образом, этот интеллектуал для народа своего времени был, прежде всего «здоровяком». Культ физической силы был свойственен, конечно, прежде всего представителям военной аристократии, рыцарям, страстью которых была война. (Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. М., 1992)
КУЛЬТУРА ПРОСВЕЩЕНИЯ Дидро о морали верующих и атеистов
Мне нужно было поговорить по одному делу с маршалом де***. Утром я отправился к нему. Его не было дома, и я велел доложить о себе герцогине. Это очаровательная женщина; она прелестна и набожна, как ангел; кротость написана у нее на лице; притом интонация голоса и наивность ее речи все это так гармонировало с ее наружностью. Она была за туалетом. Мне предлагают сесть; я сажусь в кресло, и мы начинаем разговор. В ответ на несколько замечаний с моей стороны, осведомивших ее о моей личности и изумивших ее (ибо она была убеждена, что человек, не признающий пресвятой троицы, каторжник, который кончит виселицей), она говорит мне: Вы, не господин ли Дидро? Дидро. Да, мадам. Герцогиня. Так это вы ни во что не верите? Дидро. Я. Герцогиня. Но ведь у вас мораль верующего человека. Дидро. Почему бы нет, если этот верующий честный человек? Герцогиня. И в своей жизни вы сообразуетесь с этой моралью? Дидро. Как только могу. Герцогиня. Как! Вы не воруете, не убиваете, не грабите? Дидро. Очень редко. Герцогиня. Что же выигрываете вы, не веруя в бога? Дидро. Ничего, мадам. Разве веруют ради какой-нибудь выгоды? Герцогиня. Не знаю; но соображения выгоды нисколько не вредят делам ни этого, ни иного мира+ Если вы не вор, не убийца, то, согласитесь, по крайней мере, что вы непоследовательны. Дидро. Почему же? Герцогиня. Мне кажется, что если бы не на что было надеяться, и нечего было бояться, когда меня здесь не будет, то я не отказывалась бы от тех маленьких удовольствий, которых мне так много представляется в этой жизни. Признаюсь, я ссужаю богу деньги под ростовщические проценты. Дидро. Что касается меня, то я получаю со своего капитала пожизненную ренту. Герцогиня. Нищенский доход. Дидро. Разве вы предпочитаете видеть во мне ростовщика? Герцогиня. Ну да, ведь с богом можно заниматься ростовщичеством сколько угодно, его не разоришь. Я знаю, что это несколько неделикатно, но что же делать. Вся суть в том, чтобы попасть на небо, хитростью или силой; нужно все поставить в счет, не пренебрегать никакой выгодой. Увы! Мы напрасно стараемся, наш вклад очень скуден, по сравнению с ожидаемым доходом. А вы ничего не ждете? Дидро. Ничего. Герцогиня. Что же может побудить неверующего быть добрым, если он не безумен? Я очень хотела бы это знать. Дидро. Я вам скажу. Герцогиня. Вы меня обяжете. Дидро. Не думаете ли вы, что можно быть так счастливо рожденным, что будешь находить большое удовольствие в том, чтобы делать добро. Герцогиня. Думаю. Дидро... Что можно получить превосходное воспитание, укрепляющее естественную склонность к добрым поступкам. Герцогиня. Конечно. Дидро. И что в любом зрелом возрасте мы по опыту узнаем, что для нашего собственного счастья в этом мире лучше быть, в конце концов, честным человеком, чем мошенником? Герцогиня. О, да, но как можно быть честным человеком, когда дурные принципы, объединяясь со страстями, влекут нас ко злу? Дидро. Из-за непоследовательности; что может быть проще, чем быть непоследовательным? Герцогиня. Увы, к несчастью, нет ничего проще: веруешь, а ведешь себя каждодневно, как неверующий! Дидро. И, не веруя, ведешь себя почти как верующий. Не думаете ли вы, что ужасные опустошения, произведенные религией в истекшие времена, и те, которые она произведет в будущем, в достаточной мере компенсируются этими нищенскими выгодами? Подумайте: она создала и поддерживает самую неистовую вражду между нациями. Нет мусульманина, который не воображал бы, что, искоренив христиан, которые, со своей стороны, столь же нетерпимы, он делает угодное богу и святому пророку дело. Подумайте: она создала и поддерживает такие раздоры среди народов одной и той же страны, которые редко утихают без пролития крови. Наша история представляет в этом отношении совсем недавние и весьма мрачные примеры. Подумайте: она создала и питает сильнейшую и упорнейшую вражду в обществе между гражданами, в семье между родным и. Христос сказал, что он пришел отделить мужа от жены, мать от детей, брата от сестры, друга от друга; его предсказание исполнилось слишком точно. (Дидро Д. Сочинения: В 2 т. Т.1. М., 1986)
Об идеале красоты
Так как бледный цвет лица и кожи считался признаком красоты, то в XVIII веке тратили огромную массу пудры. Впрочем, на то существовала и другая причина, о которой речь впереди. Лишь розовым налетом должна быть подернута кожа, точно сквозь нее просвечивает тайный огонь желаний, ни на минуту не потухающий, как доказательство постоянной готовности к галантным похождениям. То огонь, только электризующий, а не сжигающий ни очага, на котором он горит, ни предмета, которого он коснется. Венерой считается та женщина, груди которой подобны «двум чудесным сахарным головам наслаждения», а бедра «двум сладострастным полушариям блаженства». Члены ее должны быть подобны «плющу нежности»... Тогда все пудрились, даже дети, не для того, чтобы выглядеть старше, а для того, чтобы все казались одинакового возраста. Все стремились остановить время. В этом была главная проблема. Этими соображениями объясняется также и употребление румян тоже одной из особенностей XVIII в. Так как повелевать природой человек не в силах, то искусственно был создан цвет, считавшийся типическим цветом красоты. С этой целью румянились не только женщины, но и мужчины. Впрочем, конечно, и тогда уже румяна были для женщин единственным средством остановить время и сохранить путем соответствующей ретушевки подобие вечной весны... Мужской идеал, ценимый эпохой, обнаруживается только в костюме. Элегантный придворный совершеннейший тип мужчины. Первоначально, в эпоху восходящего абсолютизма, он принимает позу величия. Каждый хотел изобразить Бога, в его лице ступающего по земле... В эпоху упадка абсолютизма он становится все более женоподобным. Женственность становится его характернейшей сущностью. Женоподобными становились его манеры и костюм, его потребности и все его поведение....Этот модный во второй половине XVIII века тип зафиксирован в следующих словах: «Мужчина теперь более чем когда-либо, похож на женщину. Он носит длинные завитые волосы, посыпанные пудрой и надушенные духами, и старается их сделать еще более длинными и густыми при помощи парика. Пряжки на башмаках и коленах заменены для удобства шелковыми бантами. Шпага надевается тоже для удобства как можно реже. На руки надеваются перчатки, зубы не только чистят, но и белят, лицо румянят. Мужчина ходит пешком и даже разъезжает в коляске как можно реже, ест легкую пищу, любит удобные кресла и покойное ложе. Не желая ни в чем отставать от женщины, он употребляет тонкое полотно и кружева, обвешивает себя часами, надевает на пальцы перстни, а карманы наполняет безделушками». (Фукс Э. Иллюстрированная история нравов: Галантный век. М., 1994)
СОВРЕМЕННАЯ КУЛЬТУРА И СУБКУЛЬТУРА Экзистенциализм - это гуманизм
Для экзистенциалиста человек потому не поддается определению, что первоначально ничего собой не представляет. Человеком он становится лишь впоследствии, причем таким человеком, каким он сделает себя сам. Таким образом, нет никакой природы человека, как нет и бога, который бы ее задумал. Человек просто существует, и он не только такой, каким себя представляет, но такой, каким он хочет стать. И поскольку он представляет себя уже после того, как начинает существовать, и проявляет волю уже после того, как начинает существовать, и после этого порыва к существованию, то он есть лишь то, что сам из себя делает. Таков первый принцип экзистенциализма. Это и называется субъективностью, за которую нас упрекают. Но что мы хотим этим сказать, кроме того, что у человека достоинства больше, нежели у камня или стола? Ибо мы хотим сказать, что человек, прежде всего, существует, что человек существо, которое устремлено к будущему и сознает, что оно проецирует себя в будущее. Человек это, прежде всего проект, который переживается субъективно, а не мох, не плесень и не цветная капуста. Ничто не существует до этого проекта, нет ничего на умопостигаемом небе, и человек станет таким, каков его проект бытия. Не таким, каким он пожелает. Под желанием мы обычно понимаем сознательное решение, которое у большинства людей появляется уже после того, как они из себя что-то сделали. Я могу иметь желание вступить в партию, написать книгу, жениться, однако все это лишь проявление более первоначального, более спонтанного выбора, чем тот, который обычно называют волей. Но если существование действительно предшествует сущности, то человек ответствен за то, что он есть. Таким образом, первым делом экзистенциализм отдает каждому человеку во владение его бытие и возлагает на него полную ответственность за существование. Но когда мы говорим, что человек ответствен, то это не означает, что он ответствен только за свою индивидуальность. Он отвечает за всех людей. Слово «субъективизм» имеет два смысла, и наши оппоненты пользуются этой двусмысленностью. Субъективизм означает, с одной стороны, что индивидуальный субъект сам себя выбирает, а с другой стороны, что человек не может выйти за пределы человеческой субъективности. Именно второй смысл и есть глубокий смысл экзистенциализма. Когда мы говорим, что человек сам себя выбирает, мы имеем в виду, что каждый из нас выбирает себя, но тем самым мы также хотим сказать, что, выбирая себя, мы выбираем всех людей. Действительно, нет ни одного нашего действия, которое, создавая из нас человека, каким мы хотели бы быть, не создавало бы в то же время образ человека, каким он, по нашим представлениям, должен быть. Выбрать себя так или иначе означает одновременно утверждать ценность того, что мы выбираем, так как мы ни в коем случае не можем выбирать зло. То, что мы выбираем, всегда благо. Но ничто не может быть благом для нас, не являясь благом для всех. Если, с другой стороны, существование предшествует сущности, и если мы хотим существовать, творя одновременно наш образ, то этот образ значим для всей нашей эпохи в целом. (Сартр Ж.-П. Экзистенциализм это гуманизм // Сумерки богов. М., 1989)
Иисус-революция
Многие западные ученые мужи утверждают, что наркомания, получившая распространение среди известной части молодежи развитых капиталистических стран, часто приводит молодых людей к «новым» культам. Они становятся их приверженцами, пытаясь таким образом излечиться от этого порока, других толкает к религии сам характер «психоделических» галлюцинаций, третьи, начав потреблять идущие с Востока наркотики, затем заинтересовываются и «восточными» культами, которые переживают ныне своеобразное «второе рождение» в США и Западной Европе. Несомненно, что так называемое психоделическое ощущение является одним из компонентов «нового» мистического мировосприятия, культивируемого в рамках контркультуры. Зачастую его рассматривают как неотъемлемый признак религиозности. Поэтому у идеологов контркультуры критика объективного научного познания нередко дополняется призывами к «психоделическому расширению сферы сознания» с помощью наркотических средств. Своим происхождением слово «психоделизм» обязано основоположнику «религии ЛСД» американскому психологу Тимоти Лири. Но еще в начале XX в. один из родоначальников прагматизма, В. Джемс (1842-1910), указал на единый психологический механизм классических религиозно-мистических переживаний и «озарений», с одной стороны, и искусственных наркотико-экстатических состояний с другой... «Религия ЛСД» получила особое распространение в связи с движением хиппи, этих главных носителей идей контркультуры, которых одно время называли третьей, наряду с протестантами и католиками, американской религиозной силой... Сам основатель «религии ЛСД» Т. Лири в одной из своих работ писал, что «религия это экстаз, это свобода и гармония», и так охарактеризовал религиозно-мистическое значение наркотиков: «ЛСД - это западная йога. Цель восточных религий, как и цель ЛСД, высшая благодать, то есть расширение границ сознания и достижение экстаза и удовлетворения»... Одним из проявлений контркультуры следует считать и «движение Иисуса» (или «Иисус-революцию»), возникшее в США в конце 60-х годов в молодежных кругах, пресыщенных наркотиками и прочими допингами «свободного мира»... Репортер французского журнала «Пари матч» так описывал свою встречу с обращенными в новую веру американцами: В Сан-Франциско на Сансет-бульваре можно встретить очень странных людей. Перед Китайским театром меня останавливает какой-то очкастый хиппиобразный субъект. Лицо его искажено гримасой неистовой ярости, но он восклицает: - Любовь! - Мир, отвечаю я, чтобы отделаться. - Нет, рычит он, любовь! - Любовь, любовь... разозлившись, ворчу я. - О'кей! Мир, человек, любовь! Таковы его последние слова, и мы расходимся, полные недоверия, в разные стороны. Не успеваю пройти и десяти шагов, как меня обгоняют парень и девица в длинном платье. Эти явно робеют. - Спасли ли вы свою душу? спрашивают они меня. - Да, все в порядке. - Вы познали Иисуса? - Ну конечно. Я же христианин. - Мы не верим, что вы обрели спасение. Придите к Иисусу, пока не поздно, строго советует девица. Они суют мне в ладонь какую-то записку. Это адрес... Из окон дома рвется фанатическое пение, сопровождаемое поп-музыкой. Триста хиппи теснятся в маленьком зале, воздев руки к небу и устремив взоры на изображение Христа, красующееся на кафедре. В оркестре поп-музыки - пятнадцать электрических гитар, две флейты, гармоника и тамбурин. На тамбурине играют мужчина и женщина с просветленными лицами: Сьюзи и Тони Аламо, основатели «движения Иисуса»... Успех движения Иисуса у определенных слоев американской молодежи был оценен по достоинству правящими кругами. Средства массовой информации не скупились на его рекламу. В известной степени этому успеху способствовали рок-опера «Иисус Христос суперзвезда», фильмы на ту же тему, радио- и телепередачи. Поклонение Иисусу становилось своего рода модой. Его изображения красовались на рубашках, кофтах, сумках. Буржуазные религиоведы стали с удовлетворением отмечать, что наконец-то американская молодежь вместо демонстраций в защиту гражданских прав устраивает религиозные шествия во славу Иисуса. Вскоре «новая мода» перекинулась из США в Европу. Буржуазная печать восприняла ее с явным удовлетворением, отмечая, что речь идет о весьма доходном для многих крупных компаний бизнесе... В общем, мода на Христа оказалась великолепнейшим бизнесом. И первыми это обнаружили, естественно, американцы. (Григулевич И.Р. Пророки «новой истины»: Очерки о культах и суевериях современного капиталистического мира. М., 1983)
Массовая культура
Исследование феномена «массовой культуры» и ее места в художественной культуре XX века сопряжено с рядом трудностей. Одна из них заключена уже в самом термине «массовая культура», который обладает обманчивым смыслом. По своему буквальному значению он предполагает, что «массовая культура» это культура масс, культура, предназначенная для потребления народа, или, иными словами, что это народная культура. Западная культурология и эстетика охотно используют это понятие, потому что оно объясняет многие недостатки западной культуры неспособностью масс к пониманию истинного искусства, хотя на самом деле «массовая культура» это создание не народа, а коммерческой индустрии культуры... Подлинно народная культура не имеет ничего общего с «массовой культурой», напротив, эта последняя по своему содержанию и социальным функциям враждебна подлинно народной культуре. Всякая народная культура имеет древние корни, уходящие в глубь веков, она основана на длительных исторических традициях, отражающих мечты, обычаи, склад характера того или иного народа. «Массовая культура» таких традиций не знает, ее вкусы и идеалы меняются с головокружительной быстротой в соответствии с потребностями моды. Народная культура всегда национальна, тогда как «массовая культура» не имеет национальности, она космополитична, рассчитана на любые национальные характеры и вкусы. По своему характеру народная культура, как правило, реалистична, отражает трезвый, земной характер народного мышления. Напротив, «массовая культура» - псевдореалистична, она основывается на иллюзиях, вымыслах, мифах и призывает не к познанию жизни, а к бегству от нее... Поэтому модернизм и «массовая культура» враждебны не друг другу, а всякому истинно реалистическому искусству. Существуют довольно противоречивые точки зрения по вопросу о времени возникновения «массовой культуры». Некоторые считают ее извечным побочным продуктом культуры, своего рода отдушиной, которая существовала уже в античную эпоху. Однако гораздо более обоснованными являются попытки связать возникновение «массовой культуры» с научно-технической революцией, породившей широкодоступные средства распространения и потребления культуры... В 1957 году под редакцией Д. Уайта и Б. Розенберга вышел сборник «Массовая культура. Популярные искусства в Америке». Составители сборника стояли, правда, на противоположных позициях: Розенберг выражал критическое отношение к «массовой культуре», Уайт стремился апологетизировать ее. «Не может быть никакого сомнения, писал Розенберг, в том, что средства массовой коммуникации представляют собой большую угрозу для независимого человека... Никакая художественная форма, никакой объем знаний, никакая эстетическая система не являются достаточно сильными, чтобы противостоять вульгаризации. Своего рода культурная алхимия трансформирует их в тот же самый ходовой товар. Никогда прежде священное и мирское, возвышенное и низкое, подлинное и показное не перемешивались до такой степени, чтобы стать совершенно нераспознаваемыми». Иной подход к пониманию «массовой культуры» сформулировал Д. Уайт. Он отмечал достижения «массовой культуры», которые, по его мнению, проявляются в повышении качества фильмов и телевизионных постановок, в улучшении звукозаписи и т.д. Однако в целом в 50-х годах господствующим оставалось критическое отношение к «массовой культуре»... Аналогичную позицию занимал и Дж. Селдес, который в своей книге «Большая аудитория» признавал, что «массовая культура» ориентируется на самые примитивные, низкие вкусы, приспосабливая современную культуру к «нормам жизни несовершеннолетних»... В 60-х годах признанным авторитетом в области исследования «массовой культуры» выступил канадский социолог Маршалл Маклюэн. В своих работах, отличающихся, правда, не столько теоретическим, сколько афористическим характером, Маклюэн доказывал, что «массовая культура» является естественным, органическим следствием развития средств массовой коммуникации. По его мнению, «массовая культура» снимает конфликт «слухового» и «зрительного» восприятия, который был характерен для всей истории мировой культуры, когда на первый план выдвигался то один, то другой тип сенсорной ориентации. По определению Маклюэна, «культура это набор сенсорных предпочтений». В соответствии с этим канадский социолог делил средства массовой коммуникации по способу их воздействия на чувства человека на «горячие» и «холодные». «Холодные» средства, по его мнению, в отличие от «горячих», не обладают конкретной детальной информацией, а требуют домысливания. Применяя эту классификацию, Маклюэн противопоставляет такие «горячие» средства, как радио и кино, «холодному» телевидению, потому что телевизионное изображение состоит из большого числа светящихся точек и волн, из которых воображение зрителя должно дорисовывать образы. Вся история мировой цивилизации предстает у Маклюэна как последовательная смена «типов технологии», средств и способов коммуникации. Суть своей концепции он выразил в афоризме: «Средство есть само сообщение». Это означает, что на человека оказывает влияние не содержание информации, а само средство сообщения; последнее и определяет характер и содержание той специальной информации, при помощи которого она передается. По мнению Маклюэна, «массовая культура» является высшей формой прогресса, связанного с электронными средствами массовой коммуникации. Она делает ненужными такие «устаревшие» формы культуры, как книгопечатание, и знаменует собой установление власти «глобальной деревни», в которой все продукты и средства культуры являются общедоступными. По его словам, современную культуру можно гибридизировать, консервировать, фасовать в банки так же, как фрукты и овощи. Следует отметить, что многие идеи Маклюэна, несмотря на их парадоксальность, продолжают разрабатываться и в современных работах о «массовой культуре»... Характерно, что в начале 70-х годов критический тон в оценках феномена «массовой культуры» постепенно исчезает из западной социологии и эстетики. В это время большинство исследователей приходят к выводу, что «массовая культура» не только не противоречит «высокой» культуре, но в какой-то мере даже оплодотворяет и обогащает ее. Идея противоположности «высокой» и «массовой» культуры сменяется идеей их конвергенции... «Массовая культура» это не только произведения дешевого китча, подделки, искусство второго сорта. Напротив, довольно часто она обладает утонченной и изощренной техникой... «Массовая культура» не имеет какого-либо определенного предмета или социальной жанровой структуры. Главное ее условие создание такого культурного контекста, в котором любое художественное произведение стереотипизируется и по способу потребления, и по своему содержанию. «Массовая культура» это не просто китч, это искусство, сознательно стремящееся к тривиальному. Одна из важных функций современной «массовой культуры» состоит в мифологизации общественного сознания. Воспитывая в человеке потребителя, лишая его самостоятельного, критического отношения к реальности, создавая культовые, чуть ли не оргиастические формы поклонения своим героям, «массовая культура» выступает в роли современной мифологии... Характерной особенностью современной «массовой культуры» является уход от реальной действительности в область фантазии, наркотического наслаждения и нарциссического самолюбования. (История эстетической мысли: В 6 т. Т. 5. М., 1990)
О постмодерне
На сегодняшний день постмодерн в философии и искусстве представляется еще открытой ареной столкновений конкурирующих друг с другом сил. Однако среди них все же можно выделить три основных течения: 1. Поздний модерн, или трансавангард. 2. Постмодерн как анархизм стилей и направлений мышления. 3. Постмодерн как постмодерный классицизм в архитектуре и постмодерный эссенциализм, или неоаристотелевский синтез учения о естественном праве с либерализмом в философии. Поздний модерн представляет собой постмодернизм как усиление модерна, как эстетика предбудущего времени и превосхождение идеала современности. Примат нового требует от модерна, который грозит стать классическим, преодолеть, превзойти самого себя. Демон модернизации требует от нового, грозящего стать старым, усиления нового. Нововведения в позднем модерне имеют значение нового в новом. Так возникают варианты превосхождения авангарда в трансавангарде и у «новых Новых» nuovi-nuovi (как называет себя одна итальянская группа), - варианты усиления авангарда, в которых заметны как следы диктата модерна, так и определенная ироническая дистанция по поводу давления со стороны нового. Второй, анархический, вариант постмодерна следует лозунгу Поля Файерабенда Аnything goes все дозволено с его раскрепощающим потенциалом эстетического и методического анархизма и опасностью вседозволенности и эклектицизма, которые свойственны анархическому плюрализму. После господства функционалистского пуризма в архитектуре и алогических «испанских сапог» в научно-теоретическом исследовании возможности расширения опытной и изобразительной сферы за счет новой колоритности необозримы. Вседозволенность, вероятно, представляет опасность для художника и философа тоже, так как сюжет и форма выражения больше не оказывают ему сопротивления и не устанавливают ограничений, которые могли бы отрицательно повлиять на субъективность... Для модерна, ставшего классическим, функционализм имел двойственное значение - значение эстетически притязательной программы оформления и технико-экономическое значение, направленное на удешевление продукции. И то, и другое требование китч хозяйственно-строительного функционализма уже не выполняет. Эстетический стиль, который 60-70 лет тому назад выступал в роли освободителя, поскольку он оказался в состоянии разбить оковы историцизма, сегодня, в условиях угрожающей утраты исторического аспекта вообще, становится уже не критическим, но усиливающим ложное направление развития. Не выполняется сегодня и второе историческое условие для эстетической и социальной правомерности функционализма удешевление продукции. Производство больше не требует функционального, стандартизированного дизайна для налаживания простых технологических процессов массового производства. Управление производством с помощью микропроцессоров дает возможность запустить более сложные и мелкосерийные производственные процессы, поэтому сегодня больше нет и прежних преимуществ блочного строительства большей гибкости и большего простора для индустриальных методов. Использование в строительстве готовых блочных деталей сегодня дороже, чем традиционный способ, поскольку транспортные расходы превышают экономию, возникающую из массового производства (economies of scale). Модуль, включаемый в различные комбинации, и заранее готовая строительная деталь утратили свое архитектурное и оформительское значение. Тот факт, что все это напоминает неорганический мир молекул и атомных моделей, производит во все более технизированном, удаляющемся от природы городском мире, отнюдь не освобождающее впечатление, а, напротив, усиливает чувство отчужденности вследствие невыразительной произвольности блочных конфигураций. Модернистская программа единства техники и искусства утратила в технизированной среде свой прежний потенциал раскрепощения. Идеал одновременности технического и художественного развития утрачивает свою привлекательность, люди больше не воспринимают технику как нечто освобождающее, а ощущают, что им все больше приходится приспосабливаться к техническому миру или даже становиться в этом мире лишними. Сегодня требуется не приспособление искусства к технической среде, а приспособление технического развития к культурной и человеческой среде. (Козловский П. Культура постмодерна: Общественно-культурные последствия технического развития. М., 1997)
РУССКАЯ КУЛЬТУРА Наказ мужу, и жене, и работникам, и детям, как подобает жить
Да самому тебе, господину, и жене, и детям, и домочадцам - не красть, не блудить, не лгать, не клеветать, не завидовать, не обижать, не наушничать, на чужое не посягать, не осуждать, не бражничать, не высмеивать, не помнить зла, ни на кого не гневаться, к старшим быть послушным и покорным, к средним дружелюбным, к младшим и убогим - приветливым и милостивым, всякое дело править без волокиты и особенно не обижать в оплате работника, всякую же обиду с благодарностью претерпеть ради бога: и поношение, и укоризну, если поделом поносят и укоряют, с любовию принимать и подобного безрассудства избегать, а в ответ не мстить. Если же ни в чем не повинен, за это от бога награду получишь. А домочадцев своих учи страху божию и всякой добродетели, и сам то же делай, и вместе от бога получите милость. Если же небрежением и нерадением сам или жена, наставлением мужа обделенная, согрешит или что нехорошее сотворит, и все домочадцы, мужчины и женщины и дети, хозяйского наставления не имея, грех какой или зло совершат: или ругань, или воровство, или блуд, все вместе по делам своим примут; зло сотворившие муку вечную, а добро сотворившие, угодно богу прожившие, - жизнь вечную получат в царствии небесном. (Домострой // Памятники литературы Древней Руси: Середина ХVI в. М., 1985)
ТЮРКСКАЯ КУЛЬТУРА Мифология тюркоязычных народов
Совокупность мифологических систем народов, говорящих на тюркских языках (турок, азербайджанцев, туркмен, казахов, киргизов, узбеков, уйгуров, ногайцев, татар, каракалпаков, кумыков, карачаевцев, балкарцев, башкир, чувашей, алтайцев, тувинцев, шорцев, хакасов, якутов, гагаузов, караимов, крымчаков, жёлтых уйгуров и других). Один из источников формирования М. т. н. явились мифологические представления древних тюрок. Древних (орхонских) тюрок мифология известна лишь во фрагментах, сохранённых в древнетюркских рунических и согдоязычных памятниках 6-10 вв. и китайских, арабских, иранских и других источниках. Согласно надписям в честь Бильге-кагана и Кюль-тегина, в начале были сотворены «голубое небо» и «бурая земля», а затем между ними возникли «сыны человеческие». В древнетюркских енисейских памятниках «голубое небо» названо «крышей» над миром, где ежедневно рождаются солнце и луна. Особо почиталось рождающееся солнце. Двери каганского шатра (по сообщениям иноземцев) были открыты на восток в сторону, где восходит солнце. Среди других почитаемых небесных объектов китайский источник упоминает «семь планет». Земная твердь в орхонских надписях предстаёт как пространство, ограниченное с четырёх сторон и имеющее четыре угла. Она населена «сынами человеческими», идентичным тюркам. В Книге гаданий (10 в.) упомянуты «три бытия (мира)»- видимо, им соответствуют три мира верхний, средний и нижний в мифологиях тюркоязычных и монгольских народов. В камнеписанных памятниках Орхона намёками упомянут миф о космической катастрофе как времени, когда «небо вверху давило, а земля внизу разверзлась» или «когда небо и земля были в расстройстве». Более полно сохранился вариант мифа в «Книге гаданий»: в это время «наверху была мгла, внизу был прах»; звери, птицы и люди «сбились с пути»; это состояние длилось три года и прекратилось «по милости неба». Верховное божество - Тенгри (небо), принадлежащий верхнему миру. В отличие от неба - части космоса, он никогда не именуется «кёк» («голубое небо», «небо») и «калык» («небесный свод», «ближнее небо»). Тенгри, иногда вместе с другими божествами, распоряжается всем в мире и, в частности, судьбами людей: «распределяет сроки (жизни)», дарует каганам власть, ниспосылая их народу и мудрость, наказывает согрешивших против каганов, «приказывая» кагану, решает государственное и военные дела (согдоязычная Бугутская надпись (6 в.) упоминает о постоянных «вопросах» кагана к богу (богам)). Тенгри неявно антропоморфизован: наделён некоторыми человеческими чувствами, словесно выражает свою волю. Более явно было персонифицировано небо в мифологии западнотюркских племён Хазарского каганата. Армянский автор Моисей Каганкатваци называет главным богом северокавказских хазар Тенгри-хана. Он «чудовищный громадный герой», «дикий исполин»; ему посвящали высокие деревья и приносили в жертву коней. Умай - богиня плодородия, олицетворяла женское начало. По всей видимости, именно её албанский епископ Исраэль (7 в.) именует Афродитой. В древнеуйгурских текстах 10 в. она называлась «благодетельной Умай-царицей». Вместе с Тенгри она покровительствует воинам (надпись Тоньюкука). Каган своим обликом подобен Тенгри, а его супруга-царица (катун) Умай. Отсюда можно заключить, что существовал миф о божественной супружеской чете Тенгри и Умай, земной ипостаси, которой была царская чета. Возможным иконографическим воплощением этого мифа является сцена, изображённая на т. н. «Кудыргинском валуне»: тюркские воины поклоняются чудовищно громадной и грозной личине (Тенгри) женщине в трёхрогом головном уборе и богатом наряде (Умай) и их отпрыску. Главное божество среднего мира – «священная земля-вода» («ыдук Йер-суб»). Это божество нигде не упомянуто обособленно, оно вместе с Тенгри и Умай покровительствует тюркам и наказывает согрешивших. Византийский историк 7 в. Феофилакт Симокатта пишет, что тюрки «поют гимны земле»; Моисей Каганкатваци сообщает о хазарских «чародеях», призывающих землю, о жертвоприношениях земле и воде. В китайских источниках упоминается священная гора тюрок, называвшаяся «бог земли». В древнетюркских енисейских текстах и «Книге гаданий» несколько раз упомянут Эрклиг, бог владыка нижнего мира, разлучающий людей, враждебный верхнему миру. В древнеуйгурских текстах он именуется Таму-Эрклиг-хан («адский Эрклиг-хан»). В енисейских надписях вместе с Эрклигом упомянут Бюрт - бог скорой смерти. Возможно, посланцами Тенгри являются упоминаемые «Книгой гаданий» бог путей на пегом коне и бог путей на вороном (коне) (о поклонении тюрок неким «богам путей» пишет и Моисей Каганкатваци) Генеалогические мифы относятся к наиболее архаичному тотемистическому пласту древнетюркской мифологии. Наиболее древен миф о происхождении племени тюрк (ашина), известный в двух вариантах и зафиксированный (со слов тюрок) в китайских записях сер. 6 в. (оба варианта могут быть возведены к общему прототипу). Согласно основной версии, предки тюрок, жившие на краю большого болота, были истреблены воинами соседнего племени. В живых остался лишь изуродованный врагами десятилетний мальчик, которого выкормила волчица, ставшая затем его женой. Скрываясь от врагов (убивших всё-таки мальчика), волчица бежит в горы, севернее Гаочана. Там, в пещере она рождает десятерых сыновей. Сыновья волчицы женятся на женщинах из Гаочана и основывают свои роды. Имя одного из сыновей - Ашины - стало названием его рода. Впоследствии число родов увеличилось и Ашина стал вождём племени. Его потомок, Асянь-шад, вывел племя из пещеры и поселился на Алтае, где племя стало называться тюрк. Во втором варианте мифа упомянуты другие потомки волчицы и среди них племя "белого лебедя" и племя кыргыз. Миф о происхождении царского племени уйгуров, яглакар, называет в качестве родоначальников волка и хуннскую царевну. Сохранившийся в поздней передаче генеалогический миф уйгурского племени эдизов повествует, что их родоначальниками были священные деревья (ср. почитание у хазар Тенгри-хана в виде высоких деревьев). Среди родоначальников древнетюркских племён встречаются также бык и олень. С. Г. Кляшторный. На уровне низшей мифологии, очевидно, была распространена вера во вредоносных духов (ел, ек), духа-хранителя кут (олицетворение души), духов отдельных урочищ и мест. Посредником между людьми и миром духов выступал шаман (кам; определённые указания источников на бытование шаманства у древнетюркских племён - енисейских кыргызов - относятся к 8-10 вв.). Мифология тюркоязычных народов Малой и Средней Азии, Казахстана, Кавказа, Крыма и Западной Сибири, воспринявших ислам, в основе своей мусульманская. Распространявшийся среди народов региона ислам (в Средней Азии - с 8 в., в Малой Азии - с 11-12 вв., на Кавказе - с 7 в., в Западной Сибири - с 14 в.) постепенно вытеснил и разрушил прежние мифологические системы. Сохранились в основном образы низшей мифологии (единая картина демонологических персонажей в мифологиях народов региона отсутствует). Некоторые местные языческие божества (например, Бобо-Дехкон, Чопан-ата, Буркут-баба, Коркут) трансформировались в образы мусульманских святых. Не были вытеснены исламом образы, генетически связанные с иранской мифологией, влияние которой на тюркоязычные народы продолжалось и после п ринятия ислама: аждарха, дэв, пари, Симург, чильтан, кырк кыз, Биби-Мушкилькушо, Биби- Сешанби, а также албасты (древний образ, лишь частично связанный с иранской культурой). Древнетюркские мифологические представления сохранились слабо. Их остатками является бытование у ряда народов термина «тенгри» в значении «бог», почитание земли и воды у киргизов, следы культа Умай у киргизов и казахов, представления о магическом камне яда у казахов и киргизов, вера в духов - хозяев различных мест эе у киргизов, казахов, туркмен и западносибирских татар, в духа-хранителя кут у киргизов. С мифологическими представлениями древних тюрок связаны также пережитки почитания волка и культ предков. Отзвуком древнетюркской космологии следует считать представление казахов о трёх мирах: верхнем (небесном), среднем и подземном. Шаманство, распространённое у среднеазиатских народов, сохранив отдельные черты, связывающие его с древнетюркским, подверглось значительным изменениям. Термин «кам» был вытес нен названиями «бакши» («баксы»), «порхан» («порихон»), «фолбин» («полмин»), были восприняты новые элементы, генетически связанные с культурой ираноязычного населения Средней Азии. (Мифы народов мира: Энциклопедия. Т. 1-2. М., 1980)
Верования
И над головою господина бывает всегда изображение, как бы кукла или статуэтка из войлока, именуемая братом хозяина; другое похожее изображение находится над постелью госпожи именуется братом госпожи; эти изображения прибиты к стене; а выше, среди них, находится еще одно изображение, маленькое и тонкое, являющееся, так сказать, сторожем всего дома. Госпожа дома помещает у своего правого бока, у ножек постели, на высоком месте козлиную шкурку, наполненную шерстью или другой материей, а возле нее маленькую статуэтку, смотрящую в направлении к служанкам и женщинам. Возле входа, со стороны женщин, есть опять другое изображение, с коровьим выменем, для женщин, которые доят коров; ибо доить коров принадлежит к обязанности женщин. С другой стороны входа, по направлению к мужчинам, есть другая статуя, с выменем кобылы, для мужчин, которые доят кобыл. И всякий раз, как они соберутся для питья, они сперва обрызгивают напитком то изображение, которое находится над головой господина, а затем другие изображения по порядку. Затем он начал исповедовать мне свою веру: «Мы, Моалы (монголы), сказал он, верим, что существует только единый Бог, которым мы живем, и которым умрем, и мы имеем к Нему открытое прямое сердце. Тогда я сказал: «Он сам воздаст за это, так как без Его дара этого не может быть». Он спросил, что я сказал; толмач сказал ему; тогда он прибавил: «Но как Бог дал руке различные пальцы, так Он дал людям различные пути. Вам Бог дал Писание, и вы, христиане, не храните его. Вы не находите, что один должен порицать другого; находите ли вы это?» Итак, вам Бог дал Писание, и вы не храните его; нам же Он дал гадателей, и мы исполняем то, что они говорят нам, и живем в мире». (Плано Карпини и Гильом де Рубрук. Путешествие в евразийские степи. Алматы, 2003)
ТОРА Что такое «благословения»?
В иудаизме есть три типа благословений: - те, что связаны с исполнением заповедей Торы; - те, что связаны с получением пользы или удовольствия; - благословения-восхваления. Благословения первого типа мы произносим перед исполнением заповедей Торы: «Благословен Ты, Господь, Бог наш, Царь Вселенной, освятивший нас Своими заповедями и повелевший...» делать то-то и то-то. Смысл их в том, что мы благодарим Всевышнего за то, что Он избрал нас, народ Израиля, из всех народов мира и наполнил нашу жизнь особым, возвышенным смыслом. Во второй тип входят благословения, среди которых есть такие, что, на первый взгляд, далеки друг от друга как небо от земли: «Благословен... выращивающий хлеб из земли» - о благе материальном; «Благословен... избравший нас из всех народов и даровавший нам Свою Тору» - о благе духовном. Однако все эти благословения объединены единым смыслом: мы благодарим Всевышнего за то, что Он одарил нас разнообразнейшими видами добра. Третий вид благословений - это молитвы, в которых мы воздаем славу и хвалу Творцу Вселенной. В них мы не благодарим Всевышнего за Его милости и не просим ничего - в них мы выражаем нашу веру в Него. Например: «Благословен Ты, Господь - Царь, восхваляемый в гимнах!» Все эти благословения обязательно включают в себя упоминание имени Всевышнего («Благословен Ты, Господь, Бог наш...») и Его верховной власти над всем миром («Царь Вселенной»). Тут следует пояснить, что 613 заповедей Торы делятся на два вида: 248 (кстати, это количество частей тела человека) позитивных заповедей, предписаний делать что-либо конкретное, и 365 (число жил в человеческом теле) негативных заповедей, запрещающих определенные действия. Обязанность исполнения 613 заповедей лежит только на еврейском народе, которому была дарована Тора у горы Синай. Что же касается прочих людей на земле, то, согласно Торе, они обязаны исполнять лишь 7 заповедей: не служить идолам; не проливать невинной крови; не развратничать; не есть мясо, отрезанное у животного при его жизни; не поносить Всевышнего; не грабить; творить правосудие. Эти семь заповедей называются «Семью заповедями потомков Ноаха», то есть неевреев. Еврейская женщина должна исполнять те же заповеди Торы, что и мужчина, но с одним исключением: она свободна от исполнения тех предписаний Торы, которые связаны с каким-то определенным временем, например, от заповедей «тфилин» и «цицит», исполнение которых ограничено светлым временем суток. В те времена, когда у евреев были рабы, такой раб-нееврей, подобно женщине-еврейке, был также освобожден от тех заповедей Торы, исполнение которых ограничено каким-то определенным временем. Итак, вот эти три благословения: 1. «Благословен... за то, что Ты не создал меня неевреем»; 2. «Благословен... за то, что Ты не создал меня рабом»; 3. «Благословен... за то, что Ты не создал меня женщиной». Женщина, со своей стороны, вместо последнего из этих трех благословений произносит другое: «Благословен... создавший меня по воле Своей!» Но почему не следует молиться у себя дома? Зачем необходимо идти для этого в синагогу? В принципе, верно, что суть молитвы - служение Всевышнему сердцем, и служение это не зависит ни от места, ни от окружения. И тем не менее, Галаха предписывает молиться в определенном, специально предназначенном для этого месте - в синагоге, и в обществе не менее десяти взрослых евреев - в «миньяне». Здесь уместно подчеркнуть, что даже в случае отсутствия «миньяна» молитва в синагоге предпочтительней молитвы в любом другом месте. Говорится в книге Ийова: «Вот, Бог - могуч, не отвергает...». Мудрецы объясняют, что эти слова относятся к коллективной молитве в «миньяне»: Всевышний никогда не отвергает молитвы, произнесенной «миньяном» сообща. Даже в том случае, когда отдельный еврей вовсе не заслуживает того, чтобы на Небесах прислушались к его молитве, - если он молится в «миньяне», его молитва становится желанной Всевышнему в любое время. Сила «миньяна» столь велика, что даже если в его состав входят люди не слишком достойные, небесные врата никогда не закрываются для молитвы, произнесенной в «миньяне». Сказано, что сами буквы, составляющие слово цибур («общество»), намекают на это: согласные буквы этого слова - аббревиатура слов цадиким («праведники»), бейнониим («средние»), решаим («нечестивцы»), то есть те люди, из которых состоит общество в синагоге. И вот это общество называется почетным титулом эйда («община»), про которую сказано в книге Тегилим: «Бог находится в общине Своей!». Только в «миньяне» возможны самые главные, узловые моменты молитвы – «Кадиш», «Барху», «Кдуша»; только в «миньяне» возможно повторение молитвы «Шмонэ-эсрэ» хазаном, чтение Торы и глав из пророков. Ведь сказано в Торе: «И освящусь Я в среде сынов Израиля» (Ваикра, 22). И еще: «Отделитесь от среды этой общины» (Бемидбар, 16). Слово «среда» оказывается общим для этих двух мест в Торе, что намекает на определенную аналогию между ними. А выражается эта аналогия в том, что «освящение Всевышнего» возможно только в том случае, если есть «община», то есть «миньян». Но откуда следует, что «община» - это именно «миньян», десять взрослых евреев? Мы находим в Торе, что разведчики, посланные Моше в страну Кнаан (см. Бемидбар, 16), называются Всевышним «общиной»: «До каких пор будет эта злодейская община...» Но злодеев среди разведчиков было именно десять - ведь Йегошуа бин Нун и Калев остались верны Всевышнему. Значит, «община» - это минимум десять взрослых евреев… (Раввин Исраэль-Меир Лау. Практика Иудаизма в свете Устной Торы. «Модан»).
|
|
ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ |
|
ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,Редактор Вячеслав РумянцевПри цитировании давайте ссылку на ХРОНОС |
