Бочарова З. С.

--

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

XPOHOC

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Бочарова З. С.

РУССКИЕ БЕЖЕНЦЫ: ПРОБЛЕМЫ РАССЕЛЕНИЯ, ВОЗВРАЩЕНИЯ НА РОДИНУ, УРЕГУЛИРОВАНИЯ ПРАВОВОГО ПОЛОЖЕНИЯ. (1920-1930-е годы)

(Сборник документов и материалов)

Доклад Н.И. Астрова общему собранию РЗГК

6-7 июня 1923 г.

Мне давно не приходилось делать своих докладов Общему Собранию Комитета, так как внимание Общего Собрания за последнее время было привлечено другими срочными делами.

В кратких чертах передам то, что происходило за последние месяцы в Женеве в области, так или иначе соприкасающейся с беженским делом и с помощью России.

Ушел в отставку Помощник Нансена де-Ватвиль. Ушел как-то тихо и незаметно и отсутствие его не отразилось на деле. Заместителем его назначен майор Джонсон[xv], [карандашом подписано: бывший секретарь Верховного Комиссара по беженцам], англичанин, большой поклонник Нансена, честный и простой деловой человек. Вся тяжесть работы по Комиссариату беженскому лежало исключительно на нем. Он хорошо относится к русскому делу, но временами проявляет, также как и его патрон, какое-то странное непонимание некоторых чрезвычайно деликатных и важных сторон дела. Джонсон особенно ясно сознает всю ненормальность организации Верховного Комиссариата, в распоряжении которого нет денежных средств. Он довольно мрачно смотрит на ближайшие перспективы, с одной стороны не видя никаких источников средств, а с другой стороны, указывая на то, что Нансен, который в своей работе встречает только протесты и недоброжелательное отношение со стороны русских, может просто бросить эту работу, так как такое отношение к нему может, наконец, ему просто надоесть. В последних разговорах с Джонсоном было установлено взаимное понимание по вопросу о том, что Лига Наций не имеет специальной политики в своей благотворительно-гуманитарной деятельности. Между тем именно этого рода деятельность могла бы создать для нее большую популярность.

Как бы в подтверждение опасений Джонсона Финансовая Комиссия при Лиге Наций, рассмотрев бюджеты Отделов Генерального Секретариата, сократила проект сметы Верховного Комиссариата по беженцам с 350.000 фр[анков] шв[ейцарских] до 150.000 фр[анков] шв[ейцарских]. В Комиссии высказано было недовольство, что Верховный Комиссариат недостаточно энергично ликвидирует вопрос. Указано было, что дело Комиссариата должно было бы быть закончено в течение года приблизительно к маю 1924 года. В Комиссии указывалось, между прочим, что кредиты тратятся не столько на помощь беженцам, сколько на разъезды и жалование личного состава. В этой критике невольно усматривается контр-ход той группы, которая проиграла кампанию в свое время и была побеждена Фриком.

Можно ли считать, что мы подходим к концу деятельности Лиги Наций в обслуживании интересов русских беженцев сказать еще нельзя, ибо смета должна быть утверждена Советом и Общим Собранием Лиги. К тому же еще неизвестно отношение самого Нансена к такому сокращению его сметы. Между тем с Нансеном считаются, ибо он является чрезвычайно необходимым и единственно активным членом Лиги Наций, вступать в конфликт с которым едва ли пожелали бы руководящие органы Лига Как отнесется Нансен к этому вопросу, сказать трудно, нужно во всяком случае иметь в виду, что Нансен уже свертывает свою работу в других областях.

Так, Аксион Нансен ликвидируется к 15-му августу. Таким образом, помощь Нансеновской организации голодающим России, продолжавшаяся два года прекращается. Остается служба посылок, как самоокупающееся предприятие до той поры, как сказано в докладе Нансена.

[…] По беженскому делу нам впервые были сообщены некоторые сведения о состоянии средств Верховного Комиссара. Из 150 тыс. ф[унтов] ст[ерлингов], которые были переданы Нансену на ликвидацию так называемой «английской» эвакуации, остается около 66.000 ф[унтов] ст[ерлингов]. Половина этой суммы должна быть возвращена английскому правительству, а другая половина должна быт израсходована по преимуществу на константинопольских беженцев. Испрошенные в свое время 30.000 ф[унтов] ст[ерлингов] были получены не полностью. Так, от членов Лиги Наций поступило всего 11.700 ф[унтов] ст[ерлингов] и 15.000 ф[унтов] ст[ерлингов] от Американских организаций. Итого 26.700 ф[унтов] ст[ерлингов]. При участии Верховного Комиссариата было эвакуировано из Константинополя свыше 18.000 человек с затратой на это 50.000 ф[унтов] ст[ерлингов].

К 26.700 ф[унтам] ст[ерлингов] пришлось прибавить 23.000 ф[унтов] ст[ерлингов], из 33.000 ф[унтов] ст[ерлингов] остатков. В последующее время дано было 5.000 ф[унтов] ст[ерлингов] на участие в эвакуации в Америку. Таким образом, в распоряжении Верховного Комиссариата остается около 5.000 ф[унтов] ст[ерлингов]. Это все, что есть и из этих средств нужно оказывать поддержку в Польше, Греции, в Румынии и т. д. Возникает предположение об устройстве в разных странах Европы Лотереи в пользу русских беженцев. В некоторых странах, как напр[имер], в Швейцарии и Болгарии, лотереи эти имели успех.

Сертификаты получили практическое применение почти во всех странах. Пока не присоединились Китай, Япония и Польша. Представители Ангорского Правительства в Лозанне уверяли, что с переходом Константинополя Турецкому Правительству и со времени вступления Турции в состав Лиги Наций, русским беженцам будут выданы сертификаты по образцу Лиги.

Положение группы русских беженцев в Константинополе, по-видимому, утрачивает прежнюю трагическую остроту. Отсрочка подписания мира в Лозанне дала возможность, насколько можно судить, разойтись и разъехаться по разным странам тем лицам, которым нельзя было бы оставаться в Константинополе в переходом его во власть Турецкого Правительства. Если Константинополь, привлекавший до сих пор главнейшее внимание русских организаций, несколько отходит на второй план, то положение русских в Польше и Румынии представляется заслуживающим исключительно напряженного внимания и заботы. Румынское Правительство «по военным соображениям» имело намерение изгнать из Бессарабии до 10.000 русских. Мера эта была приостановлена вмешательством Верховного Комиссариата. Румынское Правительство обещало ограничить эту меру только в отношении «к нежелательным». Польское Правительство решило изгнать иностранцев, перешедших восточную границу после Рижского перемирия[xvi] (около 1920 г.)

Теперь позвольте перейти ко второй части моего доклада, которая касается происшествия, о котором поднят такой шум и гвалт по всей Европе. Графиню Панину и меня обвиняют в том, что мы в заседании Совещательного Комитета при Верховном Комиссаре изменили основную позицию в вопросе о репатриации[xvii]. Странно слушать такие обвинения нам, при непосредственном участии которых была установлена правильная точка зрения на репатриацию.

Все русские организации призваны, по инициативе Представителя Красного Креста в Женеве, высказаться по вопросу о репатриации. Он допрашивает «родственные организации»,  изменили ли они свой взгляд по вопросу «абсолютного отрицания всяких действий Верховного Комиссара в этой области». Заранее торжествуя победу, он, не объясняясь, глубоко извращает факты и в своих циркулярных письмах пишет на нас жалобу-донос. Из разных углов ему начинают вторить[…] Есть впрочем и иные оценки этого своеобразного обращения к суду общественного мнения. Представитель Красного Креста счел нужным это дело осложнить, перенеся его на личную почву, чем сделал для меня полную невозможность продолжать с ним какие-либо отношения, о чем мною сообщено было в свое время Главному Управлению Красного Креста и З[емско-] Г[ородскому] Комитету. Отношения эти ни при каких условиях не будут восстановлены.

От имени гр[афини] С. В. Паниной и от своего имени как Ваших Представителей я заявляю, что мы ждем от Земско-Городского Комитета ответа на вопросы: правильно ли мы, как его представители, поняли основной взгляд З[емско-] Г[ородского] Комитета на репатриацию и могли ли мы сделать те выводы, которые сделали в заседании Совещательного Комитета 20-го апреля. Мы должны знать ответы на эти вопросы, чтобы, в  свою очередь, сделать из них для себя соответствующие выводы.

В дополнение к моим письмам и сообщениям кратко изложу обстоятельства дела.

К нашему большому сожалению, решение созвать Совещательный Комитет было принято Верховным Комиссариатом во время нашего отсутствия из Женевы (поездка в Прагу). В виду этого нам не пришлось принять участия в составлении программы заседания Совещательного Комитета и узнать намерения Верховного Комиссариата.

Резолюция Вольфа была для нас всех полной неожиданностью. О ней мы узнали, придя в заседание Комитета.

Ознакомившись с этой резолюцией, мы пришли к убеждению, что принимать ее в том виде, как она предложена, не было возможности. Представитель Красного Креста заявил нам, что он будет против этой резолюции. В начале прений по этой резолюции было выяснено, что она вызвана исключительным положением русских в Польше и Румынии. Было установлено также, что Нансен не имеет соглашения с Советским Правительством в отношении к этим странам. Попытку убедить Вольфа отказаться от этой резолюции и Нансена на ней не настаивать успеха не имела. Возражающий по существу этой резолюции Представитель Красного Креста выступал более чем неудачно, аргументируя свое возражение тем, что Нансен должен заниматься не тем, что он делает и, вызывая смущение у одних, раздражение у других, - весьма неудачно указывал Нансену программу его деятельности. Нам приходилось выбрать одно из двух: либо предоставить Совещательному Комитету принять целиком предлагаемую Вольфом резолюцию, а самим Представителям остаться при особом мнении,  или сделать все усилия к тому, чтобы изменить резолюцию и отнять у нее ее вредное значение – общей меры. Мы вынуждены были принять второе решение, ибо считали совершенно нежелательным, чтобы Совещательный Комитет хотя бы и при возражении русских дал Нансену ту общую формулу, которой он добивался еще минувшей осенью. Ясно было также и то, что мы не могли бы заставить иностранцев голосовать с нами против Вольфа, поддержанного Нансеном. Исходя из этого положения мы внести поправки, которыми обратили положение, выраженное в резолюции, в пожелание, касающееся положения беженцев в Польше и Румынии. Суждение по вопросу было приостановлено, пока мы редактировали наши поправки. Вольф не отказывался от своей резолюции и только согласился принять наши поправки после того, как Джонсон уговорил его это сделать. Таковы были факты. Заявление Представителя Красного Креста, сделанное в его циркулярных письмах о том, что Вольф готов был отказаться от своей резолюции под влиянием его красноречия и что мы внесли нашу резолюцию уже на очищенное место – не верно и представляет собой грубое извращение того, что было. Присутствующий на заседании К. Н. Гулькевич подтвердил правильность нашего изложения хода событий. То же самое подтверждение выслушали мы и от Джонсона, с которым выяснили последовательность событий уже после того, как возникла переписка с Представителями Красного Креста.

Обращая внимание на то, что мы не вносили резолюцию, мы вносили поправки к чужой резолюции, поэтому все изложение текста оказалось, конечно, с некоторыми недостатками, которых не удалось избежать. Но существо поправок не подлежит сомнению. Мы просили о содействии и помощи тем, кто «хочет» вернуться в Россию при условиях, создавшихся в Польше и Румынии.

Можно ли было сделать такой вывод имея в виду основную точку зрения Комитета на вопрос о репатриации.

11 октября 1922 г. Общее Собрание З[емско-] Г[ородского] Комитета по моему докладу приняло постановление, содержание которого сводилось к следующему:

исследовать явление «стремления на родину» с точки зрения влияния большевистской пропаганды,

не поощрять это явление, если оно существует, имея в виду экономическое и политическое состояние в России и лицемерность обещаний Советского Правительства,

противодействовать при наличии давления на волю возвращающихся,

выяснить гарантии, которые устанавливает Нансен и если окажется возможным, усилить требование защиты безопасности возвращающихся на родину,

стремиться установить среди беженцев правильное представление об условиях репатриации для лиц решающихся вернуться на родину, и наконец

стремиться согласовать действия русских организаций в этом вопросе.

И так, смысл постановления не подлежит сомнению – Земско-Городской Комитет против репатриации в виду экономического и политического положения в России и по основаниям моральным. Но он отказывается быть в безвоздушном пространстве и факту – возвращения на родину каких-то категорий лиц не желает противопоставлять лицемерное заявление – мы против репатриации, а вы, как хотите, мы слагаем с себя ответственность.

З[емско-] Г[ородской] Комитет (вместе с Адором) требует выяснения гарантий. Он настаивает на усилении этих гарантий. Значит он не может стать на безжизненную и нелепую точку зрения нелепо сформулированную Представителем Красного Креста, - «абсолютного отрицания» всяких действий Верховного Комиссара в области репатриации.

Он по-прежнему решительно против репатриации как общей меры, в виду политических и экономических причин и предательской лживости современных правителей России, но он не может не считать своей обязанностью быть в переговорах с Нансеном по вопросу о гарантиях, об их значении и характере, а также об усилении их. И мы, представители Земско- Городского Комитета, были все время в этих переговорах. Для нас стало уже это привычным делом. Если переговоры с Нансеном о гарантиях допустимы, то, по нашему мнению, было столь же допустимо просить его о помощи, содействии и спасении тех, кого гонят из Польши, не принимают в России и расстреливают на «зеленой границе». Красный Крест имеет прекрасный лозунг: «inter arma carotas». Этот лозунг как раз был применим и был обязателен в условиях, в которых оказалась какое-то количество в Польше и Румынии.

Мы полагали, таким образом, что мы имели право и обязаны сделать тот вывод, который мы и сделали. Полагаем также, что этот вывод не колеблет ни в какой мере общего взгляда на недопустимость репатриации, как общей меры.

Но из-за чего же шум. Ведь репатриация не только как общая мера, но и как мера частичного значения не вышла. К весне ожидали, что все казаки уйдут в Россию и что стремление на родину будет неудержимым. Но ничего подобного не случилось. За всю зиму при старании Советских прислужников и агитаторов сбить русских беженцев на репатриацию в 1922 году уехало в Россию всего 5799 человек: в мае – 210, в июне – 457, в июле – 1.607, в августе – 703, в сентябре – 910, в октябре – 1.213, в ноябре – 254 и в декабре – 465.

За первые четыре месяца 1923 года уехало в Россию 3.751 ч[еловек], из них 70% казаков, 10% женщин, детей и стариков (сведения эти даны Союзом Возвращения на родину (см. «Руль»[xviii] № 759).

Д[окто]р Нансен в своем докладе говорит, что со времени заключения им соглашения с Советским правительством (т.е. август-октябрь 1922 года) по апрель 1923 года уехало в Россию около 6.000 через Болгарию и около 1.000 из Греции.

На общее число беженцев в Европе, которое иностранцы определяют в 1.500.000, приведенные цифры, конечно, не могут свидетельствовать о том, что репатриация удалась. Об этом мы все время и говорили Верховному Комиссариату.

Нельзя не иметь в виду также и того, что на репатриацию никто денег не дает – ни Советское Правительство, ни Комиссариат Лиги Наций.

Поэтому угроза для русских беженцев возникает вовсе ни в возвращении к провалившейся идее репатриации – как общей меры – угроза совершенно в другом и ее проглядеть преступно. Опасность уже возникла для целых групп беженцев, которых насильственно «репатриируют» или попросту выгоняют из Польши и хотели выгнать из Румынии. Прикрываться в этом случае тупою формулой отрицания всяких действий Верховного Комиссара в области репатриации, значит – или не понимать положения, или лицемерить, или совершать преступление в отношение к нашим согражданам.

Если бы наш вывод оказался бы в соответствии с общим взглядом З[емско-] Г[ородского] Комитета, то мне представляется желательным, чтобы это мнение Комитета было выражено в особой резолюции, которая могла бы быть сообщена прессе и доведена до сведения Главнейших русских организаций за границей.

П О С Т А Н О В Л Е Н И Е

ОБЩЕГО СОБРАНИЯ РОССИЙСКОГО ЗЕМСКО-ГОРОДСКОГО КОМИТЕТА ПОМОЩИ

РОССИЙКИМ ГРАЖДАНАМ ЗАГРАНИЦЕЙ

от 6 и 7 июня 1923 года. [см. также: Ф. 5868. Оп. 1. Д. 18. Л. 11-12]

 Выслушав доклад Представителя Земско-Городского Комитета в Женеве по поводу вопросов, обсуждавшихся в заседании Совещательного Комитета при Верховном Комиссаре Лиги Наций по делам русских беженцев 20 апреля 1923 г., а также по поводу последовавших выступлений Представителей Красного Креста в Женеве, в связи с принятым в Совещании постановлением относительно желательности оказания со стороны Верховного Комиссара содействия беженцам, стремящимся  вернуться из Польши и Румынии в Россию, -

Общее Собрание Земско-Городского Комитета с чувством глубокого удовлетворения отнеслось к выступлению его Представителей в Заседании Совещательного Комитета 20 апреля, видя в нем мужественное исполнение долга совести в отношении к трагической участи сограждан из Польши и Румынии.

При этом Собрание нашло:

1)              что Представители Земско-Гор[одского] Комитета в Женеве, сделав свои поправки к внесенной Представителем Еврейского Колонизационного О[бщест]ва Вольфом резолюции – тем самым лишили ее «общего характера», отняли у нее значение поддержки общей репатриационной политики Верховного Комиссариата и придали ей ограничительное значение «помощи лицам», находящимся в особо тягостном положении в Польше и Румынии.

2)              что эти поправки вовсе не вызывают пересмотра общего отношения к вопросу о репатриации, как общей меры разрешения беженского вопроса. Отношение к этому последнему по-прежнему остается отрицательным в виду политических и экономических условий, в которых продолжает пребывать Россия.

3)что из обстоятельств, имевших место в Заседании Совещательного Комитета 20 апреля, вытекал вопрос не о репатриации, который был устранен внесенными поправками, а об отношении к особому трагическому положению, в котором оказались русские беженцев в Польше и Румынии, и к особому виду насильственной репатриации русских, производимый правительствами этих стран, а также о недопустимости или допустимости обращения к представителям Лиги Наций просьбы относительно содействия и помощи тем из беженцев, находящимся в Польше и Румынии, которые по тем или иным причинам вынуждены были возвращаться в Россию.

Смешивать эти вопросы не желая создавать недоразумений и вводить в заблуждение, - нельзя.

4)              что обращение об оказании помощи и покровительства русским, стремящимся по тем или иным причинам вернуться в Россию из Польши и Румынии – долг и обязанность гуманитарных организаций, а точка зрения абсолютного отрицания всяких действий Верховного Комиссара в области помощи возвращающимся в Россию при насильственном изгнании русских – лишена морального основания и должна вызывать только самый решительный протест.

5)              что наряду  с этим по вопросу о положении русских беженцев в Польше и Румынии должны быть приняты все меры к привлечению особого внимания Лиги Наций, взявшей на себя заботу о беженцах, и использованы все средства, чтобы повлиять на правительства этих стран для облегчения положения русских.

ГА РФ. Ф. 5913. Оп. 1. Д. 1126. Л. 282-296. Машинопись. Копия.

Примечания:

[xv] Джонсон Т. Ф. – сведений нет.

[xvi] 12.Х.1920 г. в Риге был подписан договор о перемирии и прелиминарных условиях мира между РСФСР и УССР, с одной стороны, и Польшей, с другой.

[xvii] См. раздел Ш, документы № 16-28.

[xviii] «Руль» – ежедневная газета русских эмигрантов, выходившая в Берлине в 1920-1932. Редакторы – В. Д. Набоков, А. И. Каминка, И. В. Гессен.

Печатается по кн.: Бочарова З. С. Русские беженцы: проблемы расселения, возвращения на Родину, урегулирования правового положения.  (1920-1930-е годы) (Сборник документов и материалов). М., 2001. (Использована электронная версия с сайта http://www.auditorium.ru/ )

Вернуться к оглавлению

Здесь читайте:

Россия в XX веке (хронологическая таблица)

Земгор - Российский Земско-городской комитет помощи российским гражданам за границей (РЗГК) - Земгор официально был распущен советской властью в 1918 году.

Астров Николай Иванович (1868-1934), член партии кадетов.

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

 Проект ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

на следующих доменах: www.hrono.ru и www.hronos.km.ru,

редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС