А.Р. Андреев

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

XPOHOC

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ

РЕЛИГИИ МИРА

ЭТНОНИМЫ

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

А.Р. Андреев

Неизвестное Бородино

Молодинская битва 1572 года

Глава 5.1572 год. Молодинская битва

Из Москвы на юг вели четыре дороги. Главной была дорога на Серпухов, называвшаяся Крымской дорогой - кратчайший путь в Крым. У селения Подол - нынешнего Подольска, Крымская дорога пересекала реку Пахру и шла через погост Воскресения на Моло-дях к первому яму, находившемуся у реки Лопасни. Расстояние между ямами было 35-40 верст, что соста­вляло один обычный перегон ямской гоньбы, не требововший смены лошадей. Через Рязань на Дон ез­дили по Каширской и Коломенской дорогам. Основ­ными населенными пунктами в подмосковных землях были городки, погосты, села и деревни. Городки обычно укреплялись земляным валом и частоколом. В них в случае опасности отсиживалось большинство местного населения, жившего рядом в мелких посел­ках. Название "погост" произошло от слова "гость" -так называли приезжавших издалека купцов, контролировавших почти всю торговлю, носившую в XVI веке сезонный характер. Погостами назывались места, в которых несколько раз в год проходили торжища. В погостах обычно строили церкви и они становились церковными приходами, собиравшими во время службы окрестное население. В средневековье в них часто остонавливались князья, собиравшие дань и творившие суд. К XVI веку погосты уже не имели большого торгового и административного значения, они исчезали или превращались в большие села.

В конце 70-х годов XVI века была закончено со­здание сплошной "засечной черты", обьезд которой в 1566 году совершил Иван Грозный. Главной частью засечной черты были лесные завалы - засеки, делав­шиеся не на опушке, а в глубине лесного массива. Де­ревья рубили на высоте от полутора до двух метров и валили вершинами на юг. Высокие пни скрепляли за­вал и мешали разбирать его. Ширина завала делалась от 15 до 80 метров. Леса, в которых находились засе­ки, объявлялись заповедными, в них запрещалась по­рубка. Там, где было мало леса и не было болот, стро­или надолбы - тын из вбитых в землю высоких бревен

- делали земляные валы и рвы. Укрепленными пунк­тами были остроги - деревянные небольшие крепости в виде башни с воротами, строившиеся в месте, где за­сечную черту пересекала дорога. Именно у засек со­бирались русские войска, встречавшие татар при на­бегах. В 1555 году во время битвы в урочище Судьби-щи, в 150 верстах южнее Рязани, именно у засеки во­еводы Алексей Басманов и Степан Сидоров собрали отступающие русские войска и отбились от татар -Басманов "наехал в дуброве коши своих полков и ве­лел тут бита по набату и в сурну играти и к нему сье-халися многие дети боярские и боярские люди и стрельцы, тысяч с пять или шесть, и тут осеклися."

Главными опорными пунктами-крепостями на укрепленной засечной черте, защищавшей южные границы Московского государства и охранявшей поч­ти все переправы через Оку, были Таруса, Серпухов, Кашира и Коломна. При Василии Ш в 1514-1530 го­дах были построены крепости в Туле и Зарайске. Тог­да же, с 1512 года, началась регулярная "роспись" рус­ских полков по наиболее опасным направлениям та­тарских набегов "крымской украины". Крепости име­ли постоянные военные гарнизоны, а служилые люди

- свои усадьбы. Передовой полк постоянно находился в Калуге. Большой гарнизон находился и в Тарусской крепости, выстроеной в виде земляного укрепления с деревянными башнями. Глубокий ров с водой соеди­нял под крепостью реки Тарусу и Оку. В 1570 году там встречало Девлет Гирея все русское войско во главе с Михаилом Темрюковичем Черкасским - братом жены царя Ивана Грозного Марии. В Кашире с 1522 года находился сторожевой полк, а в 1531 году на левом бе­регу реки Каширки была построена деревянная крепость. Она была первой регулярной русской кре­постью, построенной по использовавшемуся в русском фортификационном строительстве конца XV-XVI веков типу ломбардских крепостей, рассчитан­ных на новую тактику ведения боя с использованием пищалей и орудий - "огненного боя". Крепость была построена в виде квадрата со сторонами 170 и 128 ме­тров, стена из 180 "городен" - заполненных землею и камнями бревенчатых срубов была сооружена на зем­ляном валу. По углам и в центре каждой из сторон квадрата стояли 8 башен, 2 из которых были с ворота­ми. С конца XV века Кашира постоянно жаловалась "в кормление" переходившим к московскому велико­му князю татарским царевичам и мурзам - Магмет-Амину, Абдул-Латыфу и Шигалею. В Кашире часто стоял и татарский гарнизон "московских служебни­ков", хорошо знавших тактику татарских набегов, что позволяло уверенно защищать граничные земли и го­род. В 1559 году каширский полк участвовал в разгро­ме тульским воеводой Иваном Татевым большого та­тарского войска во главе с Дивеем-^урзой. Однако при возвращении в Крым после взятия Москвы в 1571 году стотысячное войско хана Девлет Гирея сожгло Каширу дотла. В 1531 году был построен каменный кремль в Коломне, с длиной стен более двух кило­метров. Высота стен достигала двадцати метров, тол­щина - 5 метров, ее охраняли 17 башен, самой высо­кой из которых была тридцатиметровая Свиблова башня. В 70-х годах XVI века население Коломны бы­ло значительно для того времени - более трех тысяч человек. Город имел 36 торговых рядов с 379 лавками. Во время набегов в городах находило убежище окрес­тное население, из-за постоянной опасности плена се­лившееся в лесу, подальше от Коломенской, Серпу­ховской и Каширской дорог. И хотя некоторые города и захватывались татарами - так, в течение XVI века Кашира разорялась более двадцати раз - свою задачу охраны и защиты местного населения они выполняли.

Главной крепостью, защищавшей Москву с юга, был Серпухов. Город впервые упоминается в завеща­нии Ивана Калиты 1328 года, завещавшего город своему младшему сыну Андрею. В 1374 году, при князе Владимире Андреевиче, был закончел дубовый кремль. В конце XV века Серпуховское княжество прекратило свое существование и Серпухов превратился в пограничную крепость Московского государства, прикрывавший дорогу из Тулы, Рязани, Тарусы и Калуги на Москву. В сохранившемся описа­нии, сделанном в 1552 года Серпухов - большой мно­гонаселенный торговый город, в котором было 722 двора и 271 лавка. В 1556 году в городе была законче­на постройка каменного кремля, с высотой стен до 9 метров и пятью башнями. После завершения построй­ки в Серпухове был проведен большой смотр русских войск в присутствии Ивана Грозного и размещен большой полк. Посад защищал деревянный острог, состоящий из надолбов и частокола. Перед острогом был выкопан ров. Берега Оки у города защищал трой­ной ряд свай с заостренными концами. С 1556 года во время набегов крымские татары предпочитали обхо­дить Серпухов стороной.

В апреле 1572 года в Коломне был проведен смотр полков, прикрывающих южную границу стра­ны, после которого войска разошлись по "разряду" -расписанию. С 1569 года русскую границу по Оке по­стоянно прикрывали 5 полков численностью около 60 тысяч человек.

Русские войска - большой полк из 8000 человек

- под командованием князя Михаила Ивановича Воро­тынского собирались у Коломны, прикрывая Москву со стороны Рязани. При большом полку находился "гуляй-город" и почти весь наряд с воеводами князья­ми С.И. Коркодиновым и 3. Сугорским. Полк правой руки воеводы князя Никиты Романовича Одоевского -4000 воинов - стоял в Тарусе, полк левой руки князя А.В. Репнина - 2000 воинов - в Лопасне, сторожевой полк князя Ивана Петровича Шуйского - 2000 воинов

- в Кашире. Передовой полк с воеводами князьями Алексеем Петровичем Хованским и Дмитрием Ива­новичем Хворостининым находился в Калуге, и имея передвижной речной отряд из вятчан - 900 человек на стругах - для обороны переправ, прикрывал юго-за­падную границу. Иван Грозный покинул Москву и уе­хал в Новгород, забрав с собой царский полк и служи­лых татар - 10000 человек - и оставив за себя князя Юрия Ивановича Токмакова и князя Тимофея Долго­рукого.

В начале июня 1572 года Девлет Гирей с ордой вышел из Перекопской крепости. Крымский хан тре­бовал от Ивана Грозного возврата Казани и Астраха­ни, предложив ему вместе с турецким султаном пе­рейти к ним "под начало, да в береженье." Крымский хан неоднократно заявлял, что "едет в Москву на цар­ство." Одновременно с началом вторжения произош­ло организованное крымскими татарами восстание черемисов, остяков и башкир, - удар в спину, совпав­ший с нашествием хана на Москву. Восстание было подавлено военными отрядами Строгановых.

23 июля 1572 года стотысячное войско Девлет Гирея, состоящее из крымских, ногайских татар и ту­рецких янычар ~с артиллерией, прошло по Дону к Уг­ре и остановилось у Оки. Летописи говорят, что Дев-лет Гирей "прииде с великими похвалами и с многими силами на русскую землю и расписал всю русскую зе­млю кому что дати, как при Батые." Участник Моло-динской битвы немец-опричник Генрих Штаден, не. всегда, правда точный, писал:

"На следующий год, после того, как была со­жжена Москва, опять пришел крымский царь поло­нить Русскую землю. Города и уезды Русской земли -все уже были расписаны и разделены между мурзами, бывшими при крымском царе; было определено - ка­кой кто должен держать. При крымском царе было несколько знатных турок, которые должны были на­блюдать за этим: они были посланы турецким султа­ном по желанию крымского царя. Крымский царь по­хвалялся перед турецким султаном, что он возьмет всю Русскую землю в течение года, великого князя пленником уведет в Крым и своими мурзами займет Русскую землю. Он дал своим купцам и многим другим грамоту, чтобы ездили они со своими товарами в Казань и Астрахань и торговали там беспошлинно, ибо он цари и государь всея Руси." Как и в прошлом году, когда спалили Москву, великий князь опять об­ратился в бегство - на этот раз в Великий Новгород, в 100 милях от Москвы, а свое войско и всю страну бро­сил на произвол судьбы. Воинские, люди великого князя встретили татар на Оке, в 70 верстах или по-русски в "днище" от Москвы. Ока была укреплена бо­лее, чем на 50 миль вдоль по берегу: один против дру­гого были набиты два частокола в 4 фута высотою, один от другого на расстоянии 2 футов, и это расстоя­ние между ними было заполнено землей, выкопанной за задним частоколом. Частоколы эти сооружались людьми князей и бояр с их поместий. Стрелки могли таким образом укрываться за обоими частоколами или шанцами и стрелять из-за них по татарам, когда те переплывали реку. На этой реке и за этими укрепле­ниями русские рассчитывали оказать сопротивление крымскому царю. Однако, им это не удалось. Крым­ский царь держался против нас на другом берегу Оки. Главный же военачальник крымского царя, Дивей-мурза, с большим отрядом переправился далеко от нас через реку, так что все укрепления оказались напрас­ными. Он подошел к нам с тыла от Серпухова.

Туг пошла потеха. И продолжалась она 14 дней и ночей. Один воевода за другим непрестанно бились с ханскими людьми. Если бы у русских не было гуляй-города, то крымский царь побил бы нас, взял бы в плен и связанными увел бы всех в Крым, а Русская зе­мля была бы его землей."

26 июля татары попытались переправиться на другой берег у Сенкина брода, у Дракина и Тишилова. Часть татарского войска во главе с главным военным советников хана Дивей-мурзой "перелезла" через Оку у села Дракино и зашла в тыл передовому и полку правой руки. После кровопролитного боя, татары Дивей-мурзы в обход Серпухова пошли на соединение с ханом. Располагавшаяся у Оки напротив Серпухова основная часть татарского войска с ханом Девлет Ги-реем, оставив двухтысячный заслон для отвода глаз, также начало переправу через Оку. Первыми через Оку 27 июля у Сенькина брода, находившегося вниз по Оке в 21 версте от Серпухова и в 5 верстах выше впадения в Оку реки Лопасни, напротив деревни Ни­кифоровой, переправились 20000 нагайцев мурзы Те-ребердея, рассеяв небольшой сторожевой полк буду­щего псковского героя князя Ивана Петровича Шуй­ского, а в ночь на 28 июля 1572 года все крымско - та­тарское войско перешло Оку. Хан Девлет Гирей по серпуховской дороге пошел на Москву, обходя Тарусу и Серпухов с востока, отбросив после кровопролитно­го боя у верховьев Нары русский полк правой руки под командованием князя Никиты Романовича Одоев­ского и Федора Васильевича Шереметева. Сзади за татарами двигался передовой полк князей Хованского и Хворостинина, выжидавших удобный момент для нападения. За передовым полком шла все войско Ми­хаила Воротынского. Неизвестный московский лето­писец сообщает, что русские воеводы "почали думати, чтобы как царя обходити и под Москвою с ним битися." Русские шли сзади - "так царю страшнее, что идем за ним в тыл; и он Москвы оберегается, а нас страшитца. А от века полки полков не уганяют. Пришлет на нас царь посылку, и мы им сильны будем, что остановимся, а пойдет людьми и полки их будут истомны, вскоре нас не столкнут, а мы станем в обозе бесстрашно."

28 июля в сорока пяти верстах от Москвы, у де­ревни Молоди, полк Хворостинина завязал бой с арь­ергардом татар, которым командовали сыновья хана с отборной конницей. Девлет Гирей отправил на по­мощь сыновьям 12000 воинов. Большой полк русских войск поставил у Молодей передвижную крепость -"гуляй-город", и вошел туда. Передовой полк князя Хворостинина, с трудом выдерживая атаки втрое сильнейшего врага, отступил к "гуляй-городу" и бы­стрым маневром вправо увел своих воинов в сторону, подведя татар под убийственный артиллерийско- пи­щальный огонь - "многих татар побили". Девлет Ги­рей, 29 июля расположившийся на отдых в болотистой местности в семи километрах севернее реки Пахры у Подольска, вынужден был прекратить наступление на Москву и, боясь удара в спину - "оттого убоялся, к Москве не пошел, что государевы бояря и воеводы идут за ним" - вернулся назад, собираясь разгромить войско Воротынского - "над Мосвою и над городы промышляти безстрашно не помешает нам ничто." Обе стороны готовились к бою - "с крымскими людь­ми травилися, а съемного бою не было".

30 июля у Молодей, между Подольском и Серпу­ховом, началось пятидневное сражение, которое ста­ло в один ряд с Куликовской и Полтавской битвами, Бородинским сражением. Московское государство, практически раздавленное властью правнука Мамая царя Ивана IV Грозного, находившегося в Новгороде и уже написавшего письмо Девлет Гирею с предложе­нием отдать ему и Казань и Астрахань, в случае пора­жения опять могло потерять свою независимость, за­воеванную в тяжелейшей борьбе. Большой полк нахо­дился в "гуляй-городе", поставленном на холме, окру­женным вырытыми рвами. У подножья холма за ре­кой Рожай стояли три тысячи стрельцов с пищалями. Остальные войска прикрывали фланги и тыл. Пойдя на штурм, несколько десятков тысяч татар вырубили стрельцов, но не смогли захватить "гуляй-город", по­несли большие потери и были отбиты. 31 июля все войско Девлет Гирея пошло на штурм "гуляй-города". Ожесточенный штурм продолжался целый день, при штурме погиб предводитель ногайцев Теребердей-мурза. В битве участвовали все русские войска, кроме полка левой руки, особо охранявшего "гуляй-город". "И в тот день немалу сражения бышу, ото обои подо-ша мнози, и вода кровию смесися. И к вечеру разыдо-шася полки во обоз, а татаровя в станы свои".

1 августа на штурм повел татар сам Девей-мурза - "яз обоз руской возьму: и как ужаснутца и здрогнут, и мы их побием." Проведя несколько неудачных при­ступов и тщетно пытаясь ворваться в "гуляй-город" -"прилазил на обоз многажды, чтоб как разорвать", Дивей-мурза с небольшой свитой поехал на рекогнос­цировку, чтобы выявить наиболее слабые места рус­ской передвижной крепости. Русские сделали вылаз­ку, под Дивеем, начавшим уходить, споткнулся конь и упал и второй человек после хана в татарском войске был взят в плен суздальцем Темиром-Иваном Шибае­вым, сыном Алалыкиным - "аргамак под ним спо­ткнулся, и он не усидел. И тут ево взяли ис аргамаков нарядна в доспехе. Татарский напуск стал слабее прежнего, а русские люди поохрабрилися и, вылазя, билися и на том бою татар многих побили". Штурм прекратился.

В этот день русские войска захватили много пленных. Среди них оказался татарский царевич Ши-ринбак. На вопрос о дальнейших планах крымского хана он ответил: "Я де хотя царевич, а думы царевы не ведаю; дума де царева ныне вся у вас: взяли вы Дивея-мурзу, тот был всему промышленник." Дивей, сказав­шийся простым воином, был опознан. Генрих Штаден позднее писал: "Мы захватили в плен главного воен-чальника крымского царя Дивей-мурзу и Хаз-булата. Но никто не знал их языка. Мы думали, что это был какой-нибудь мелкий мурза. На другой день в плен был взят татарин, бывший слуга Диаей-мурзы. Его спросили - как долго простоит крымский царь? Тата­рин отвечал: "Что же вы спрашиваете об этом меня! Спросите моего господина Дивей-мурзу, которого вы вчера захватили." Тогда было приказано всем привес­ти своих полоняников. Татарин указал на Дивея-иурзу и сказал: "Вот он - Дивей-мурза!" Когда спросили Дивей-мурзу: "Ты ли Дивей-мурза?", тот отвечал:

"Нет, я мурза невеликий!" И вскоре Дивей- мурза дерзко и нахально сказал князю Михаилу Воротын­скому и всем воеводам: "Эх, вы, мужичье! Как вы, жалкие, осмелились тягаться с вашим господином, с крымским царем!" Они отвечали: "Ты сам в плену, а еще грозишься". На это Дивей-мурза возразил: "Если бы крымский царь был взят в полон вместо меня, я освободил бы его, а вас, мужиков, всех согнал бы по-лонянниками в Крым!" Воеводы спросили: "Как бы ты это сделал?" Дивей-мурза отвечал: "Я выморил бы вас голодом в вашем гуляй-городе в 5-6 дней." Ибо он хорошо знал, что русские били и ели своих лошадей, на которых они должны выезжать против врага." Дей­ствительно, защитники "гуляй-города" все это время почти не имели ни воды ни провианта.

2 августа Девлет Гирей возобновил штурм "гу­ляй-города", пытаясь отбить Дивей-мурзу - "многие полки пеших и конных к гуляю-городу выбивати Ди-вея мурзу". Во время штурма большой полк Воротын­ского скрытно покинул "гуляй-город" и, продвигаясь по дну лощины позади холма, вышел в тыл татарско­му войску. Оставшиеся в "гуляй-городе" полк князя Дмитрия Хворостинина с артиллерией и немецкие рейтары по условленному сигналу дали орудийный залп, вышли из укреплений и вновь завязали сраже­ние, во время которого большой полк князя Воротын­ского ударил в татарский тыл. "Сеча великая была". Татарское войско подверглось полному разгрому, по сведениям некоторых источников в рубке погибли сын и внук Девлет Гирея, а также все семь тысяч яны­чар. Русские захватили много татарских знамен, шат­ры, обоз, артиллерию и дажеличное оружие хана. Весь последующий день остатки татар гнали до Оки, дважды сбивая и уничтожая арьергарды Девлет Ги­рея, который привел назад в Крым только каждого пятого воина из числа участвовавших в походе. Анд­рей Курбский писал, что после Молодинской битвы ходившие с татарами в поход "турки все исчезоша и не возвратился, глаголют, ни един в Констянтинополь".

6 августа о Молодинской победе узнал и Иван Грозный. К нему в Новгород был 9 августа был доста­влен Дивей мурза. (Московский государь достойно отблагодорил своего главнокомандующего - меньше, чем через год Иван Грозный придумал участие Миха­ила Воротынского в заговоре на царский трон, бросил его в тюрьму, лично пытал и полумертвого отправил в ссылку на Белоозеро. Отъехав с конвоем от Москвы на несколько километров, Воротынский умер от ран. Второй герой Молодинской битвы Дмитрий Иванович Хворостинин сумел уцелеть. В 1590 году Д. Флетчер писал: "Теперь главный у них муж, наиболее употреб­ляемый в военное время, некто князь Дмитрий Ивано­вич Хворостинын, старый и опытный воин, оказав­ший, как говорят, большие услуги в войнах с татарами и поляками." В том же году войсками Дмитрия Хворостинина был разгромлен двадцатитысячный шведский отряд Густава Банера.)

С дороги Девлет Гирей отправил грамоту Ивану IV, в которой попытался спасти лицо, но только под­твердил ею, что нельзя спасти то, чего нет.

Грамота Девлет Гирея Ивану Грозному, отправ­ленная после разгрома у Молодей.

"23 августа 1572 года.

А се перевод з Девлет Киреевы царевы грамоты.

Девлет Киреево царево слово московскому кня­зю, брату моему Ивану князю Васильевичю после по­клону слово с любовью то, что преже сего о Казани и о Астрахани холопа своего Янмагмет Хозигея к тебе посылал есми. И ты, о Казани и о Асторохани молвя:

"дадим", грамоту свою прислал, а уланом моим и вре-мянником посланные свои грамоты прислал еси: как великое царево величество, поговоря, отставите, сколько казны похочет, и яз бы то дал; молвя, писал еси к ним. А ты что так лжешь и оманываешь? Пото­му, оже даст бог, сею дорогою пришед самому было мне о том говорити отселева, послав человека перего-ворити не мочно, потому что далеко. А з ближнего места опять мочно, человека послав, переговорити, что есми со всеми своими людми пошел. И, наш приход проведав, на Оке на берегу хворостом зделали двор да около того ров копали, и на перевозе наряды и пушки еси оставив, да и рать свою оставил, а сам еси в Новгород пошел. И мы божиею милостиею и помо­чью, дал бог здорово. Оку перелезчи со всеми своими ратьми, что делан двор и копанные рвы твои видели и с ратью твоею наши сторожи передние, повидевся не ото многа побилися да и мусульманская рать от нас прошалася и похотели дело делати. И яз молвил, что он, холоп, по государскому своему веленью пришел, мне с ними что за дело. А нашего величества хотенье до князя их; молвя, их не ослободил; пошли тебя иска-ти, хотели есмя стати, где б сел и животины много, хо­тели есмя к тебе послати, где ни буди, посла да с то­бою переговорити. И сею дорогою хотели от тебя от­вет прямой взята; молвя, шли были, а что твои рати назади за мною шли, - и назади у меня дети, увидев, без нашего ведома бой был, которые богатыри серпа сво­его не уняв, на серцо свое надеяся, немногие наши годные люди билися и двух добрых взяли де, что дети мои без нашего ведома билися; на детей своих покру-чинився, назад пришед твоих людей около есми облег. И которая нагайская рать со мной была, учали они го­ворити, что пришли есмя из нагами пять месяц и нам лежать не прибыльно и лошадем истомно; молвя, все заплакали и нужю свою нам в ведоме учинив, запла­кав, на ногу пали. И мы потому, пожелеючи их, и сло­ва их не отставили, со всеми мусульманскими ратьми и с лошадьми со всеми здорово потише поворотилися. Кто есть для нас делал на берегу двор и ров, и столко маялися, и мы тот двор ни во что покинув да перелез­ли, что было на перевозе твоей рати, наши люди, дело и бой учинив и погнав на силу, перелезли; что есте ма­ялися месяцы три или четыре. Приходу нашему хоте­нье: с тобою поговоря, попрежнему на свою роту и о добре быта или прямой ответ от тебя взяти. Хотенье мое было: с тобою на встрече став, слова не оставив, переговорити. А рать наша прямо с твоею ратью хо­тели делати. И хотенье их то было, и мы не ослободили. А твоя рать, вшедчи в город, свою голову оборо­нили. И со страхов дети боярские и пригодные люди твои всяк о своей голове колодези де копали; толко б из городавышли,- наша бы рать, против став, билися;

хотя бив городе твоя рать стояла, обороняв свои го­ловы; хотели наши с ними делати, и мы не отпустили, пожалели: сталося ли бы не сталося-то дело обычное, и мы рати своей не потеряли. И будет тебе та твоя рать не надобе, и нам наша рать всегда пособщик. Что твои олпауты тебе посолжют и похвастуют, и тому б еси веры не нял: что есмя их худо зделали, - и тебе ве­домо будет. И ныне по прежнему нашему слову, меж нами добро и дружба быв, Казань и Асторохань дашь,- другу твоему друг буду, а недругу твоему не­друг буду; от детей и до внучат межь нами в любви, быв роту и шерть учинив, нам поверишь. И мы с сво­ими чесными князи сущего своего человека Сулеше-ва княжого сына, холопа своего Мурат мирзу з здеш­ними твоими послы, гораздо почтив, честно отпустим. И сын наш Адыл Гирей царевич там царь будет, тебе от него никоторого убытка и насильства не дойдет по нашему приказу; быв которые наши холопи по наше­му приказу тебе и пособники будут, другу твоему друг буду, тебе много добра было б. А Казань и Асторо­хань наши юрты были, из наших рук взял еси; и ныне назад нам не хотите отдати; однолично мы о тех горо-дех до смерти своей тягатися нам того у вас; не во­зьмем,- и нам то грешно: в книгах у нас так написано:

для веры однолично голову свою положим. И только казну и куны дашь нам,- не надобе; а будет бы мы по-хотели для казны в дружбе быти и сколько еси по ся места ко мне кун посылал, - для бы кун яз был в друж­бе с недругом троим, с королем был."

За время своего правления Девлет Гирей и его сыновья постоянно нападали на московские земли. Набеги заканчивались грабежами и уводом пленных, но территориальных захватов не произошло. В та­тарских и турецких исторических памятниках есть только краткие сообщения о том, что Девлет Гирей "несколько раз совершал победоносные походы против гяуров - товарищников". Так, о набеге на Мо­скву 1571 года крымские историки пишут только, что опустошение Москвы длилось сорок дней, не указы­вая даже года. После Молодинской битвы Крымское ханство вынуждено было отказаться от многих своих притязаний к России.

Благодаря Молодинской победе была отменена опричнина, полностью изжившая себя - опричники при приближении татар попросту разбежались. Царь уничтожил почти всех главных опричников и запре­тил произносить само слово. Несмотря на войну на два фронта Россия разгромиила одного из своих дав­них противников и отстояла свою независимость. Угроза суверенитету страны была ликвидирована. По­волжье - территория бывших Казанского и Астрахан­ского ханств - осталось за Россией. В книге "Русская военная сила", вышедшей в Москве в 1892 году, о Мо­лодинской битве написано: "Победою при Молодях князь Воротынский спас Москву от нового разгрома, утвердил во власти Иоанна Астрахань и Казань и на­долго обеспечил южные пределы государства от втор­жения хищников."

"...бояром подлинно стало ведомо, что царь хо­чет русские полки обойти прямо к Москве и над Мо­сквою промышляти. А по смете и по языком с царем и царевичи и с пашею турских и крымских и нагай-ских, и черкасских людей 150000 и больши, да вогнен-ного бою было 20000 янычаней. а государевых людей было во всех полкех земских и опришных дворян и де­тей боярских по смотру и с людьми 50000, литвы, не­мец, черкас каневских 1000, казаков донских, волских, яицких, путимских 5000, стрельцов 12000, поморских городов ратных людей, пермичь, вятчан, коряковцов и иных 5000. И как царь пошел к Москве, а бояря и во­еводы со всеми людьми полки пошли за ними в днище, а шли тихо. И почали бояря и воеводы думати, что­бы как царя обходити и под Москвою с ним битися. И говорит боярин воевода князь Михаиле Иванович Во­ротынский: "Так царю страшнее, что идем за ним в тыл, и он Москвы оберегается, а нас страшитца. А от века полки полков не уганяют. Пришлет на нас царь посылку, а мы им сильны будем, что остановимся, а пойдет всеми людьми, и полки их будут истомны, вскоре нас не столкнут, а мы станем в обозе без-страшно" И на том и положили. -

А царь учал думати, что "идем к Москве, а рус­ские полки за нами идут не малые, а татарские обычаи лакомы - пришед под Москву, станем; а люди пойдут в розгон добыватца, а те станут приходить на нас. Пово­ротимся ныне на русские полки и, побив тех, учнем над Москвою и над городы промышляти безстрашно, не помешает нам ничто." И на том положили. И царь стал, не доходя Похры. А русские полки стали на Мо-лодях. А три тысячи стрельцов поставили от приходу за речкою заРожаею, чтобы поддержати на пищалех. И царь послал нагаи 40000 на полки, а велел столкну­та. И русские полки одернулись обозом. И столь прут-ко прилезли, которые стрельцы поставлены были за речкою, ни одному не дали выстрелить, всех побили. А полки одернулись обозом, из наряду близко не при­пустили. И на другой день царь пришел сам. Стал за пять верст. А послал на обоз всех людей. И со все сто­роны учали к обозу приступати. И полки учали, выхо­дя из обозу, битися: большей полк, правая рука и пе­редовой, и сторожевой, которой же полк по чину. А левая рука держала обоз. И в тот день немалу сраже­нию бывшу, от о бою падоша многий, и вода кровию смесися. И к вечеру разыдошася полки во обоз, а та-таровя в станы своя. В третий же день Дивеймурза с нагаи сказався царю похвально и рек: "Яз обоз рус­ский возьму, и как ужаснутца и здрогнут, и мы их по-бием." И прилазил на обоз многажды, чтоб как как ра­зорвать, и бог ему не попустил предати хрестиянского воинства. И он поехал около обозу с невеликими людьми разсматривать, которые места плоше, и на то б место всеми людьми, потоптав, обоз разорвати. И из обозу бояря послали сотни. И Дивей мурза своих та­тар стал отводити. И скачет на аргамаке, и аргамак под ним споткнулся, и он не усидел. И тут ево взяли и с аргамаков нарядна в доспехе. Первую руку наложил на него сын боярской суздалец Иван Шибаев сын Ала-лыкин и инии мнозии. И татаровя пошли от обозу прочь в станы. А Дивея мурзу привели к бояром, и он сказался простым татарином, и его отдали держать, как иных языков. И того же дня к вечеру был бой, и татарский напуск стал слабее прежнего, а русские люди поохрабрилися и, вылазя, билися, и на том бою татар многих побили. Да тут же взяли Ширинбака ца­ревича и привели к бояром. И бояря стали спраши­вать: "Что царево умышление?" И он им сказал: "Яз де хотя и царевич, а думы царевы не ведаю, думы де Цареве ныне вся у вас: взяли вы Дивея мурзу, тот был всему промышленник." И бояре велели сводить язы­ки. И как привели Дивея мурзу, и царевич стал перед ним на коленках и бояром указал: "То Дивей". И сам сказался. И в полкех учала быта радость великая. А Дивей умышленье царево сказал и то говорил: "Взяли де бы вы царя, и яз бы им промыслил, а царю де мною не промыслить." А царь посылал под Москву языков добывати, и привели человека благоразумна, ему ж бог вложил совет благоизволи умерети и польза души сотворите. И начаше его спрашивать: "Где государь и кто на Москве, и нет ли прибылых людей?" И он в роспросе сказал: "Государь был в Нове городе, а ны­не, собрався с новогороцкою силою и с немцы, идет к Москве. А перед государем при мне пришел боярин и воевода князь Иван Федорович Мстиславский, а с ним 40000 войска. И яз пошел, и на Москве учал быта звон великий и стрельба. И, чаю, пришел и государь. А завтра резвые люди будут в полки к бояром." А бояря велели перед зарею из большого наряду стрелять и по набатам и по накрам бить, и в трубы трубить на радо­сти, что Дивея мурзу взяли. И царь устрашился, чает, что пришли в обоз прибылые люди, и того часа и по­воротил, пошел наспех за Оку. О, судеб твоих, влады-ко, и милости твоея, царю небесный! Како сильнии падоша, а немощнии препоясашаяся силою, не до кон­ца на ны прогневался, но избави нас от агарянского насилия. В первый приход оскорби, ныне же обрадо-ва! Бояре же и воеводы и все христолюбивое воинст­во радостными гласы восклицающе: "Десница твоя, господи, прославися в крепости, десная ти рука, гос­поди, сокруши враги и истерл еси, супостаты". И сию преславную победу возвестили государю царю и вели­кому князю Ивану Васильевичи) всея Русии, сушу в Нове городе, послали, с сеунчем князя Данила Андре­евича Нохтева Суздальскова да Алексея Старого. А к Москве, к митрополиту Кириллу Московскому и всея России и к боярину и воеводе ко князю Юрью Ивано­вичу Токмакову, сказати велели же. И бысть на Моск­ве и по всем градам радость неизреченная, молебные пения з звоном. И с радостию друг со другом ликую­ще.

И как государь пришел к Москве, и бояр и вое­вод князя Михаила Ивановича Воротынскова с това­рищи по достоянию почтил; последи же, похвалы ради людские возненавидев Воротынскова и измену возло­жив, свершити его повеле."

Неизвестный московский летописец XVII века, составленный в 1635-1645 годах в окружении патри­арха Гермогена, из музейного собрания Российской государственной библиотеки.

А.Р. Андреев Неизвестное Бородино. Молодинская битва 1572 года. Сражение русского войска под началом князей Воротынского и Хворостинина с войском крымского хана Девлет Гирея под Серпуховом. Документальная хроника XVI века. Москва., Издательство Межрегиональный центр отраслевой информатики Госатомнадзора России, 1997.

Финансирование издания: Сергей Шумов Оформление : Сергей Воробьев, Владимир Ярилов

Издание осуществлено в честь 425-летия победы русских войск в Молодинской битве

Электронная версия книги воспроизводится с сайта http://iwolga.narod.ru/

Оформление, гипертекстовая разметка и иллюстрации исполнены в соответствии со стандартами ХРОНОСа.

Здесь читайте:

Молодинская битва 1572 г. (справочная статья).

Девлет-Гирей (? -1575) - один из самых известных Крымских ханов

Ливонская война 1558 - 1583 гг.

Крымское ханство. (справочная статья).

Судбищенское сражение (Нашествие Девлет-Гирея, 1555).

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА