Тегеран – Ялта – Потсдам

1943-1945

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Тегеран – Ялта – Потсдам

Сборник документов

ПОТСДАМСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ

17 июля – 2 августа 1945 г.

И.В.Сталин, Г.Трумэн и У.Черчилль в перерыве между заседаниями.
Потсдам. Июль 1945.

Одиннадцатое заседание

31 июля 1945 г.

Трумэн. О вчерашнем заседании министров иностранных дел будет докладывать г-н Бевин.

Бевин. Я предлагаю специального доклада не делать, так как почти все вопросы вчерашней повестки дня [c.335] заседания министров иностранных дел включены в сегодняшнюю повестку дня заседания “большой тройки”.

(Предложение Бевина принимается).

Трумэн. Первый пункт нашей повестки дня – предложения США относительно германских репараций, относительно западной границы Польши и относительно допуска в Организацию Объединенных Наций. Г-н Бирнс доложит сейчас об этих предложениях.

Бирнс. Наши предложения по вопросу о репарациях были внесены как часть общих предложений, касающихся трех спорных вопросов. Этими вопросами являются: вопрос о репарациях, вопрос о западной границе Польши и вопрос о допущении в Организацию Объединенных Наций. Все эти три вопроса связаны между собой. Делегация США заявила на заседании министров иностранных дел, что она идет на уступки в отношении западной границы Польши и допуска в Организацию Объединенных Наций при условии достижения соглашения по всем трем вопросам.

Сталин. Они не связаны друг с другом, это разные вопросы.

Бирнс. Это верно, вопросы разные, но они стояли перед нами в течение двух недель, и мы не могли достичь никакого соглашения по ним. Делегация США внесла свои предложения по всем этим трем вопросам в надежде достичь соглашения. Однако мы заявляем здесь еще раз, что не согласимся пойти на уступку в отношении польской границы, если не будет достигнуто соглашения по двум другим вопросам.

В наших предложениях о репарациях, которые были обсуждены на вчерашнем заседании министров, предусматривалось, что 25 процентов капитального оборудования Рурской области, которое является ненужным для поддержания мирной экономики, будут переданы Советскому Союзу в обмен на продовольствие, уголь, цинк, калий, нефтяные продукты, лес и т.д. из советской зоны. Кроме того, мы предлагали 15 процентов такого капитального оборудования, которое считается ненужным для поддержания мирной экономики, передать из Рурской области Советскому Союзу без всякой оплаты или обмена.

Во время вчерашней дискуссии британская делегация заявила, что она не может согласиться на то, чтобы все это было передано только из Рурской области, но она может согласиться на передачу оборудования Советскому [c.336] Союзу из всех западных зон. Мы согласились, что единственная разница между английскими и американскими предложениями заключается в размере процентов, и если проценты отнести ко всем трем западным зонам оккупации, то размер их должен быть снижен наполовину по сравнению с тем, который был установлен в отношении Рурской области, а именно – вместо 25 процентов будет 12,5 процента и вместо 15 процентов будет 7,5 процента.

Советская делегация не согласилась с этим предложением, однако американская и британская делегации считали, что это будет гораздо проще в административном отношении. Мы считали также, что изъятие из трех западных зон было бы гораздо выгоднее и для Советского Союза.

Сталин. Мы это тоже считаем правильным – производить изъятия не только из Рура, но и из всех западных зон.

Бирнс. Это предоставит вам большой выбор в отношении оборудования, поскольку это оборудование может идти из американской, английской и французской зон.

На заседании министров иностранных дел было предложено, что должен быть решен вопрос о том, кто будет определять то оборудование, которое не нужно для поддержания мирной экономики и которое будет доступно для репараций. Советская делегация считала, что следует точно указать, кем будет определяться количество и характер промышленного оборудования, не нужного для мирной экономики и доступного для репараций. Я предложил, чтобы это определение выносилось Контрольным советом по директивам Межсоюзной комиссии по репарациям и подлежало окончательному одобрению главнокомандующего зоной, из которой изымалось это оборудование. Я предложил, чтобы это определение выносилось Контрольным советом, потому что в Контрольном совете представлены все четыре державы и потому что Контрольный совет является административным органом, наделенным исполнительными функциями, в то время как Репарационная комиссия является органом, который занимается разработкой общей политики в отношении репараций.

Я повторю здесь предложение, которое я сделал вчера, а именно, что изъятие капитального оборудования должно быть завершено в течение двух лет, а поставки Советскому Союзу в обмен на поставки из его зоны [c.337] оккупации должны производиться в течение пяти лет. Я предложил также, чтобы репарационные претензии других стран удовлетворялись из западных зон оккупации.

Два других вопроса, о которых я говорил и которые в наших предложениях связаны воедино, это вопрос о западной границе Польши и вопрос о допущении в Организацию Объединенных Наций. Мы согласны на решение этих вопросов при условии достижения соглашения по главному вопросу – вопросу о репарациях.

Согласно нашему предложению о польской западной границе, польскому правительству предоставляется право образовать управление на всей территории, которую поляки требовали.

Что касается вопроса о допуске в Организацию Объединенных Наций, то три дня тому назад мы сняли свои предложения. Однако сейчас мы вновь вносим по этому вопросу предложение, редакция которого, как мы надеемся, должна удовлетворить Советский Союз.

Редакция предложения, которое мы обсуждали четыре дня тому назад, гласила: “Три правительства, каждое в отдельности, согласны изучить в ближайшее время вопрос об установлении дипломатических отношений с Финляндией, Румынией, Болгарией и Венгрией”. Английская делегация заявила, что для нее это неприемлемо, так как английское правительство не может согласиться на установление полных дипломатических отношений со странами, с которыми оно находится в состоянии войны. Тогда глава Советского правительства спросил, готово ли английское правительство признать правительства этих стран полностью или частично. Поэтому я вношу сейчас предложение в следующей редакции:

“Три правительства, каждое в отдельности, согласны изучить в ближайшее время в свете условий, которые будут тогда существовать, вопрос об установлении в возможной степени дипломатических отношений с Финляндией, Румынией, Болгарией и Венгрией до заключения мирных договоров с этими странами”.

Я надеюсь, что наши советские и английские друзья будут готовы принять наше предложение в этой редакции.

Сталин. Я не возражаю в принципе против этой редакции.

Бирнс. Мы предложили также добавить новый пункт – о том, что три правительства выражают желание, чтобы ввиду изменившихся условий в результате [c.338] окончания войны в Европе представители союзной печати пользовались полной свободой сообщать миру о событиях в Болгарии, Румынии, Венгрии и Финляндии. Это почти та же редакция, с которой мы согласились раньше, когда речь шла о Польше.

Сталин. Это можно принять, но надо было бы изменить редакцию и сказать вместо “три правительства выражают желание” – “три правительства не сомневаются в том, что...” и т.д.

Бирнс. Что касается США, то это для нас приемлемо. Я думаю, что мы должны принять теперь этот документ, как он есть.

Таким образом, мы внесли три предложения, и я очень надеюсь, что все эти три предложения будут здесь приняты.

Сталин. У нас имеются предложения о репарациях.

(Затем оглашаются следующие предложения советской делегации по вопросу о репарациях с Германии:

“1. Репарации взимаются каждым правительством в своей зоне оккупации. Они имеют две формы: единовременные изъятия из национального имущества Германии (оборудование, материалы), которые производятся в течение двух лет после капитуляции, и ежегодные товарные поставки из текущей продукции, которые производятся в течение 10 лет после капитуляции.

2. Репарации имеют целью содействовать скорейшему восстановлению хозяйства пострадавших от германской оккупации стран с учетом необходимости всемерного сокращения военного потенциала Германии.

3. Сверх репараций, взимаемых в собственной зоне, СССР получает дополнительно из западных зон:

а) 15 процентов того основного промышленного оборудования, годного и комплектного, – в первую очередь в области металлургии, химии и машиностроения, – которое по определению Контрольного совета в Германии по докладу Репарационной комиссии подлежит в западных зонах изъятию в счет репараций; это оборудование передается Советскому Союзу в обмен на эквивалентное по ценности количество продовольствия, угля, калия, леса, керамических изделий и нефтепродуктов в течение 5 лет.

б) 10 процентов основного промышленного оборудования, изымаемого в западных зонах в счет репараций, без оплаты или обмена какого-либо рода. [c.339]

Установление размеров оборудования и материалов, подлежащих изъятию в западных зонах в счет репараций, должно быть произведено не позже чем в трехмесячный срок.

4. Кроме того, СССР получает в счет репараций:

а) На 500 миллионов долларов акции промышленных и транспортных предприятий в западных зонах;

б) 30 процентов заграничных инвестиций Германии;

в) 30 процентов германского золота, поступившего в распоряжение союзников.

5. СССР берет на себя урегулирование репарационных требований Польши за счет своей доли репараций. США и Великобритания делают то же самое в отношении Франции, Югославии, Чехословакии, Бельгии, Голландии и Норвегии”).

Сталин. Г-н Бирнс здесь предлагал, чтобы все эти три вопроса были связаны в одно целое. Я понимаю его точку зрения: он предлагает такую тактику, которую он считает целесообразной. Вносить такие предложения – это право каждой делегации, но советская делегация, независимо от этого, будет голосовать по каждому из этих вопросов отдельно.

Русская делегация выдвинула свои предложения. Главный вопрос, который вызывает споры и разногласия, это вопрос о репарациях с Германии. Здесь были изложены наши соображения. Вы, вероятно, заметили, что русская делегация встала на точку зрения американской делегации, ибо она отказалась от выставления определенной цифры и количества и перешла на проценты.

Несколько отклоняясь от главной темы, я хочу сказать о тех изъятиях, которые англичане произвели в русской зоне оккупации до занятия ее советскими войсками. Речь идет о вывозе товаров и оборудования. Кроме того, имеется записка от советского военного командования о том, что американские власти угнали 11 тысяч вагонов с той же территории. Как быть с этим имуществом, я не знаю. Вернут ли это имущество русским или компенсируют его каким-либо другим образом? Во всяком случае, американцы и англичане не только из своих зон вывозят оборудование, но вывезли его и из русской зоны, а мы из ваших зон не угнали ни одного вагона и не взяли никакого оборудования с заводов. Американцы обещали не вывозить, но вывезли. [c.340]

Теперь по существу вопроса. Я думаю, что мы имеем возможность договориться по вопросу о репарациях с Германии. Какие основные положения американского плана? Первое – каждый производит изъятия из своей зоны оккупации. Мы согласны с этим. Второе – оборудование изымается не только из Рура, но и из всех западных зон. Это второе положение принято нами. Третье положение – часть изымаемых из западных зон репараций покрывается соответствующим эквивалентом из русской зоны в течение 5 лет. Затем четвертое положение – о том, что Контрольный совет определяет размеры изъятий из западных зон. Это тоже приемлемо.

В чем же теперь разногласие? Нас интересует вопрос о сроках, вопрос об окончании подсчета размеров репараций. Этого в американском проекте не содержится. Мы бы хотели установить трехмесячный срок.

Бирнс. Относительно срока вопрос надо согласовать.

Сталин. Речь идет о сроке определения размеров репараций. Какой-то срок надо предложить. Мы предлагаем три месяца. Этого достаточно?

Трумэн. По-моему, достаточно.

Эттли. Это короткий срок. Я должен немного подумать.

Сталин. Подумать, конечно, не лишне. Три, четыре, пять месяцев, но чтобы был установлен срок.

Эттли. Я предлагаю шесть месяцев.

Сталин. Хорошо, согласен.

Затем остается процент изъятия. Тут можно тоже добиться соглашения. Процентом больше или процентом меньше, это не решает вопроса. Я надеюсь, что в деле установления процента изъятия англичане и американцы пойдут нам навстречу. Мы потеряли очень много оборудования в этой войне, страшно много. Надо хоть одну двадцатую часть возместить. И я рассчитываю, что г-н Эттли поддержит наше предложение.

Эттли. Нет, я не могу.

Сталин. А вы подумайте и поддержите нас.

Эттли. Я целый день вчера думал об этом. (Смех).

Сталин. Что же остается? Я думаю, что нужно добиться общего соглашения по этому вопросу.

Бевин. В советском документе нет слов, которые я употребил вчера, а именно: “оборудование, которое не нужно для мирной экономики”.

(Советская делегация оглашает еще раз [c.341] соответствующую часть своих предложений по вопросу о репарациях).

Бевин. Я предлагаю, чтобы вы приняли эту мою фразу, которая совершенно точно излагает мою мысль.

Сталин. В чем она заключается?

Бевин. Контрольный совет должен сначала определить, какое количество оборудования оставляется для поддержания мирной экономики Германии.

Сталин. Это одно и то же.

Бевин. Так, может быть, вы примете мою фразу?

Сталин. А какая разница?

Бевин. Большая разница. Я не хочу, чтобы потом были недоразумения. Ваш текст можно понять и по-иному, а именно как 15 процентов всего оборудования.

Сталин. Нет, мы имеем в виду 15 процентов от подлежащего изъятию оборудования, то есть того оборудования, которое не требуется для поддержания мирного хозяйства Германии.

Бевин. Я бы предложил вставить это в документ, чтобы было совершенно ясно.

Сталин. А что тут неясного? Контрольный совет определяет, какое оборудование необходимо для мирной экономики Германии. А то, что остается, это и составит общий объем для репараций.

Бирнс. В нашей редакции эта фраза выражает общий взгляд английской и американской делегаций.

Сталин. Что вы предлагаете?

Бирнс. Количество промышленного оборудования, которое признается ненужным для мирной экономики и поэтому доступно для репараций, определяется Контрольным советом по директивам Межсоюзной комиссии по репарациям и подлежит окончательному одобрению командующего той зоной, из которой будет изъято это оборудование.

Сталин. Я не возражаю.

Бирнс. Таким образом, единственный вопрос, который остается открытым, это вопрос о процентах. Вы хотите 15 процентов и 10 процентов вместо 12,5 и 7,5 процента?

Сталин. Да.

Бирнс. Но, кроме того, вы хотите получить в счет репараций на 500 миллионов долларов акций промышленных предприятий, расположенных в западных зонах, 30 процентов заграничных инвестиций Германии и 30 процентов германского золота, поступившего в распоряжение [c.342] союзников. Относительно золота, насколько я знаю мнение нашего штаба, я могу сказать, что имеется часть золота, принадлежавшего раньше другим странам. Было бы несправедливо отказать этим странам в их претензиях.

Сталин. Это относится к германскому золоту.

Бирнс. По нашим сведениям, германского золота не существует, так как все это золото награблено немцами во время войны. Мы должны вернуть это золото странам, которым оно раньше принадлежало. Если советская делегация настаивает на том, что Советский Союз должен получить дополнительно к этим процентам 500 миллионов долларов акций промышленных предприятий, как это изложено в советских предложениях, 30 процентов заграничных инвестиций Германии и 30 процентов золота, то этот вопрос надо здесь обсудить.

Сталин. Мы бы хотели это получить, если это возможно.

Бирнс. Что вы имеете в виду, когда говорите о заграничных инвестициях Германии?

Сталин. Инвестиции, которые немцы имели в других странах, в том числе в Америке.

Бирнс. Что касается инвестиций в Америке, то мы их блокировали, и требуется законодательство, чтобы предъявить претензии на эти фонды. Как будто конгресс уже сделал это. Я не сомневаюсь, что будут всякие претензии по этим фондам и со стороны беженцев, которые имеются в Америке. Вопрос этот требует юридического разрешения.

Кроме того, я уверен, что если, например, имеется определенное количество германских инвестиций в странах Латинской Америки, то правительства этих стран будут иметь претензии на эти средства.

Сталин. Это возможно.

Бевин. Вчера мы договорились, чтобы Франция была включена в Репарационную комиссию для того, чтобы принять участие в определении оборудования, подлежащего изъятию в счет репараций. Я хотел бы, чтобы Франция была включена в эту комиссию.

Сталин. Я не возражаю.

Бевин. Относительно процентов. Мне казалось, что вчера на совещании министров иностранных дел мы пошли вам навстречу, согласившись на 12,5 процента.

Кроме того, я хотел бы знать: не будет ли вопрос о репарациях препятствовать обычному обмену товаров по [c.343] Германии в целом, принимая во внимание, что мы согласились относительно экономических принципов и нормального обмена товаров в Германии?

Сталин. Мы и обсудим этот вопрос, когда будем говорить об экономических принципах.

Бевин. Разрешение вопроса о золоте представляет большие затруднения. Что касается германских заграничных активов, то не согласились ли бы вы ограничиться активами нейтральных территорий?

Сталин. На это можно было бы согласиться.

Бирнс. Мы не можем согласиться ни с каким добавлением к нашему основному предложению. Я имею в виду пункт 4 советских предложений.

Сталин. Тогда процент надо повысить. По третьему пункту давайте повысим процент, тем более что вы вывезли из нашей зоны много оборудования. (Смех). У нас было уничтожено страшно много оборудования, надо покрыть хотя бы небольшую часть этого оборудования.

Трумэн. Я хочу сделать следующее замечание относительно изъятий из вашей зоны. Мы об этом узнали три дня тому назад, когда нам был передан список этого оборудования. Я написал генералу Эйзенхауэру, чтобы он расследовал это дело и представил доклад. Если такое изъятие было произведено, то я заверяю вас, что оно было произведено не по приказанию правительства США. Могу вас заверить, что мы найдем возможности для компенсации.

Сталин. Предлагаю вернуться к обсуждению вопроса относительно процентов.

Трумэн. Если вы готовы снять четвертый пункт, то я готов принять 15 процентов и 10 процентов.

Сталин. Хорошо, я снимаю.

Бевин. Нам будет трудно удовлетворить Францию, Бельгию, Голландию из того количества оборудования, которое останется. Я бы предложил 12,5 процента и 10 процентов. Кроме того, мы просим изъять четвертый пункт.

Сталин. Мы с этим уже согласились. США входят в наше положение, как же вы не хотите войти в наше положение?

Бевин. Мы ответственны за зону, из которой будет изъято самое большое количество оборудования, а кроме того, будут предъявлены большие претензии со стороны Франции, Бельгии и Голландии. [c.344]

Бирнс. Последняя фраза в наших предложениях гласит, что претензии по репарациям со стороны других стран, которые имеют право на репарации, должны быть покрыты из западных зон оккупации. Я прошу обсудить нашу редакцию относительно претензий других стран.

Сталин. Хорошо, я согласен не называть стран, а сказать в общей форме.

Бирнс. Я думаю, что это было бы более целесообразно, так как уже говорилось об отсутствии в этом списке Греции. Мы также считаем целесообразным сказать об этом в общей форме.

Сталин. Хорошо.

Бевин. У меня возникла мысль, что если вы получите требуемые вами проценты, то вместе с тем, что вы получите из своей зоны, вы будете иметь больше 50 процентов всех германских репараций.

Сталин. Гораздо меньше. Кроме того, мы ведь по 15 процентов даем эквивалент, это, собственно, обмен репарациями, а не новые репарации. Из западных зон мы получаем всего 10 процентов репараций. Это и есть, собственно, репарации; что же касается 15 процентов, то они даются за определенный эквивалент. Наши требования минимальны. Мы получаем от вас 10 процентов, а по остальному мы меняем, уплачиваем эквивалент. У вас же остается 90 процентов. Если мы получим по репарациям 7,5 процента вместо 10 процентов, это будет несправедливо. Я согласен на то, чтобы было 15 процентов и 10 процентов. Это более справедливо. Американцы согласны. Что же вы, г-н Бевин?

Бевин. Хорошо, я согласен.

Трумэн. Мы также согласны.

Бирнс. Таким образом, принимается проект наших предложений с новыми процентами плюс установление срока для определения суммы репараций.

Сталин. Кажется, мы исчерпали все наши разногласия по вопросу о репарациях. Нельзя ли передать этот проект на окончательную редакцию?

(Предложение принимается, создается комиссия для редактирования принятого решения).

Трумэн. Следующий вопрос – о западной границе Польши.

Бирнс. Мы передали наши предложения вчера, и вчера же они были обсуждены. Я думаю, что не следует их [c.345] еще раз зачитывать. Если есть замечания или поправки, я готов их выслушать, но я надеюсь, что наши советские и английские друзья согласятся с нашими предложениями.

Бевин. Что касается позиции британского правительства, то у меня имеются инструкции придерживаться границы по Восточной Нейсе. Поэтому я хотел бы уточнить, в чем заключается это новое предложение. Переходит ли вся эта зона в руки польского правительства и будут ли советские войска выведены оттуда полностью, как это имело место в других зонах, где войска одной стороны отходили, а другая сторона принимала зону?

Я встречался с поляками и спрашивал их, каковы их намерения в отношении выполнения декларации, упомянутой в документе США. Я спрашивал их, какие у них намерения относительно проведения свободных и беспрепятственных выборов на основе тайного голосования. Они меня заверили, что хотят провести эти выборы как можно скорее и рассчитывают провести их в начале 1946 года. Но это, конечно, будет зависеть от некоторых условий, которые позволят им провести эти выборы.

Они также согласились относительно свободы печати в Польше и относительно того, что иностранные корреспонденты будут допущены в Польшу и могут посылать свою информацию без цензуры. Они мне дали заверение относительно свободы религии во всей стране.

Но есть еще один очень важный вопрос, а именно вопрос о возвращении на родину не только гражданских лиц, но и войск, которые находятся под союзным командованием в различных странах. Я .просил поляков сделать по этому поводу заявление для того, чтобы мы могли быть уверенными, что эти люди по своем возвращении на родину будут поставлены в такие же условия, как и все остальные граждане.

Следующий вопрос, который особенно касается Советского правительства и британского правительства и который польское правительство не может сейчас урегулировать, это вопрос о военно-воздушной линии между Варшавой, Берлином и Лондоном для того, чтобы британское правительство могло поддерживать постоянную связь со своим послом в Варшаве По этому вопросу я хотел бы немедленно прийти к соглашению. В документе, представленном США, сказано, что эта зона будет находиться под управлением польского правительства и не [c.346] будет составлять части советской зоны. Как выразился г-н Бирнс, эта зона будет находиться под ответственностью поляков. Однако я понимаю это так, что, хотя мы и поставили эту зону под управление польской администрации, она остается под военным контролем союзников.

Бирнс. Мы оказались в положении, при котором Польша, с согласия Советского Союза, фактически управляет этой территорией. Ввиду этого три державы согласились, чтобы управление этой территорией осталось в руках Польши, чтобы не было больше споров насчет статуса этой территории. При этом нет нужды в том, чтобы Польша имела представителя в Контрольном совете.

Бевин. Я не настаиваю. Если мы все понимаем, в чем дело, я не возражаю. Мне будут поставлены разные вопросы по возвращении, и поэтому я хотел бы знать, что произойдет в этой зоне. Возьмут ли всю эту зону поляки, а советские войска отойдут?

Сталин. Советские войска отошли бы, если бы эта территория не представляла коммуникаций Красной Армии, по которым происходит снабжение частей Красной Армии. Там есть две дороги: одна проходит на Берлин с севера, другая проходит южнее Кракова. Эти две линии представляют коммуникации для снабжения Советской Армии. Это то же самое, что имеется в Бельгии, Франции и Голландии.

Бевин. Число войск ограничено этими целями?

Сталин. Да, да. Мы оттуда уже вывели четыре пятых всех войск, которые находились там во время войны с Германией. Думаем и эту оставшуюся еще часть сократить. Что касается зоны, которая отходит к Польше согласно внесенному предложению, то этой зоной Польша фактически уже управляет и имеет там свою администрацию; русской администрации там нет.

Бевин. Не можете ли вы теперь помочь нам с этой военно-воздушной линией? Мы старались договориться по этому поводу с польским правительством, но оно сейчас не может согласиться.

Сталин. Почему не может согласиться?

Бевин. Я понял так, что этот вопрос касается советского военного командования, потому что мы должны лететь частично через русскую зону.

Сталин. Так вы и теперь летаете через русскую зону до Берлина. [c.347]

Бевин. Можете ли вы согласиться, чтобы мы летали до Варшавы?

Сталин. Мы согласимся на это, если нам устроят полеты через Францию в Лондон. (Смех). А кроме того, надо договориться с поляками. Я представляю себе дело так: от Берлина до Варшавы будет установлена воздушная связь и будут летать английские или польские самолеты, согласно договору между Англией и Польшей. Что касается воздушной связи с Москвой по этой трассе, то с того места, с которого начинается граница с Россией, будут летать русские летчики. Что касается удовлетворения нужд русских для полетов в Париж и Лондон, там, очевидно, будут летать английские или французские самолеты. Тогда будет трасса Лондон – Париж – Москва. Я так представляю себе это дело.

Бевин. Конечно, весь этот вопрос о воздушной связи – слишком большой вопрос, чтобы его можно было решить здесь сейчас, но мы всегда будем готовы обсудить этот вопрос относительно воздушной линии Лондон – Москва. А сейчас я прошу вас помочь нам с установлением линии Лондон – Варшава, она необходима нам для нашего удобства.

Сталин. Я понимаю. Я сделаю все, что возможно.

Бевин. Благодарю вас.

Трумэн. Мы кончили с польским вопросом?

Сталин. Английская делегация согласна?

Бевин. Согласна.

Сталин. Дело остается за поляками, я так понимаю. Хорошо, кончили с этим делом.

Бевин. Мы должны сообщить французам относительно изменения границы Польши.

Сталин. Пожалуйста.

Бирнс. Следующее наше предложение относится к вступлению Италии и других сателлитов в Организацию Объединенных Наций. Мы уже передали наш документ по этому вопросу.

Бевин. Британская делегация согласна.

Сталин. Наша поправка была уже высказана. Она касается нового пункта 4, точнее, той фразы, которая начинается словами: “Три правительства выражают желание, чтобы” и т.д. Мы предлагаем сказать: “Три правительства не сомневаются в том, что” и т.д.

(Трумэн и Эттли соглашаются с этой редакционной поправкой). [c.348]

Трумэн. Решение относительно экономических принципов в отношении Германии было отложено до решения вопроса о репарациях. Я думаю, что сейчас не будет затруднений в разрешении этого вопроса.

Бирнс. Относительно документа об экономических принципах у меня есть два предложения, которые я хочу огласить. Первое относится к пункту 13, где говорится об общей политике в отношении денежной и банковской системы, централизованных налогов и пошлин. (Оглашает редакционное изменение, которое принимается). Кроме того, предлагаю добавить в этот пункт новый подпункт “g” относительно транспорта и коммуникаций. Это должно быть также централизовано.

Сталин. Тут понадобится какой-то центральный административный аппарат Германии. Общую политику в отношении Германии трудно проводить, не имея какого-то центрального германского аппарата.

Бирнс. Это правильно.

Второе предложение относится к подпункту “и” пункта 14. Я предлагаю изменить последнюю фразу с тем, чтобы она звучала следующим образом: “Кроме тех случаев, когда заинтересованная оккупирующая держава считает, что это требуется для необходимого импорта, никакое предоставление субсидий или кредитов Германии или немцам со стороны каких бы то ни было иностранных лиц или правительств не может быть разрешено”.

Бевин. Может быть, эту фразу лучше совсем исключить?

Бирнс. Согласен. У меня есть еще одно замечание. В результате нашего соглашения о репарациях мы считаем, что 18-й пункт отпадает.

(Сталин и Бевин выражают свое согласие на исключение пункта).

Бевин. Есть еще вопрос относительно первоочередности оплаты импорта, о чем мы говорили на вчерашнем заседании министров иностранных дел. Британская делегация предложила вчера включить в экономические принципы следующую фразу: “Оплата одобренного импорта в Германию должна производиться в первую очередь за счет выручки от экспорта продуктов текущего производства и товарных запасов”.

Советская делегация предложила добавить следующую фразу: “Что касается остального, то приоритет должен быть отдан репарациям по сравнению с [c.349] удовлетворением других экономических нужд”. Британская и американская делегации не смогли принять это советское предложение. Британская делегация просит принять ее предложение.

Сталин. Нам кажется, что этот вопрос отпал вовсе.

Трумэн. Я понял именно так.

Бевин. Мне кажется, что это противоречит обращению с Германией как с единым целым в отношении экспорта, импорта и т.д. Это разделит Германию на три зоны, и мы не будем в состоянии обращаться с Германией как с единым целым в вопросе, например, взимания налогов и т.д.

Сталин. Для этого нужен централизованный немецкий административный аппарат, чтобы через него можно было воздействовать на немецкое население. Этот вопрос будет обсужден в разделе “Политические принципы в отношении Германии”.

Бевин. В принципе мы согласились на образование такого центрального аппарата, мы внесли только некоторые поправки. Может быть, оставить этот вопрос и перейти к политическим принципам, тогда мы увидим, что можно будет предпринять и по этому вопросу.

(Сталин и Трумэн выражают свое согласие.

Советская делегация напоминает, что в связи с обсуждением вопроса об экономических принципах она внесла предложение по вопросу о Рурской области, которое предусматривает, что Рурская промышленная область должна рассматриваться как часть Германии и что в отношении Рурской области должен быть установлен контроль четырех держав, для чего должен быть создан соответствующий Контрольный совет из представителей США, Великобритании, Франции и Советского Союза).

Бевин. Как я сказал вчера, я не могу обсуждать этого вопроса в отсутствие французов. Это – большой принципиальный вопрос, и французы очень близко в нем заинтересованы.

Сталин. Может быть, вопрос о контроле над Рурской областью сейчас отложить, а вот мысль, что Рурская область остается частью Германии, эту мысль следует отразить в нашем документе.

Трумэн. Безусловно, это часть Германии.

Сталин. Может быть, сказать об этом в одном из наших документов?

Бевин. Почему ставится этот вопрос? [c.350]

Сталин. Этот вопрос поднимается потому, что на одной из конференций, на Тегеранской конференции, ставился вопрос о том, чтобы Рур был выделен из состава Германии в отдельную область под контролем Совета. Спустя несколько месяцев после Тегеранской конференции, когда г-н Черчилль приезжал в Москву, этот вопрос тоже обсуждался при обмене мнениями между русскими и англичанами и опять была высказана мысль, что хорошо было бы Рурскую область выделить в отдельную область. Мысль о выделении Рурской области из состава Германии вытекала из тезиса о расчленении Германии. После этого произошло изменение взглядов на этот вопрос. Германия остается единым государством. Советская делегация ставит вопрос: согласны ли вы, чтобы Рурская область была оставлена в составе Германии? Вот почему этот вопрос встал здесь.

Трумэн. Мое мнение таково, что Рурская область является частью Германии и остается частью Германии.

Сталин. Было бы хорошо сказать об этом в одном из наших документов. Английская делегация согласна с тем, что Рур остается в составе Германии?

Бевин. Я не могу согласиться, потому что сейчас не имею перед собой картины предыдущего обсуждения этого вопроса. Я знаю, что была высказана мысль об интернационализации Рура для того, чтобы уменьшить военный потенциал Германии. Эта мысль была обсуждена. Я согласен, чтобы до решения этого вопроса Рур оставался под управлением Контрольного совета. Но я хотел бы иметь возможность переговорить по этому вопросу с моим правительством и предложил бы передать этот вопрос в Совет министров иностранных дел, чтобы иметь время по-настоящему изучить его.

(Сталин и Трумэн соглашаются с предложением Бевина).

Трумэн. Следующий вопрос – о политических принципах.

Бевин. Советская делегация представила проект по вопросу об организации центральной германской администрации, которая должна помогать Контрольному совету. Мы предлагаем принять по этому вопросу наш проект, который является более коротким. Мы предлагаем на известное время никакого центрального немецкого правительства не создавать. [c.351]

Я предлагаю принять наш короткий проект вместо проекта советской делегации.

Сталин. Можно принять.

Трумэн. У меня нет возражений.

Бевин. Что касается пункта 19 экономических принципов, то я предложил бы передать этот пункт на рассмотрение экономической комиссии. Пусть она обсудит этот вопрос сейчас, пока мы находимся здесь.

Сталин. Пусть обсудит.

Трумэн. Следующий вопрос – о перемещении немецкого населения из Польши и Чехословакии.

Бирнс. Доклад комиссии, которая занималась этим вопросом, был принят целиком, кроме последней фразы, которая гласит: “В то же время чехословацкое правительство, польское правительство и Союзная контрольная комиссия в Венгрии будут поставлены в известность относительно вышеизложенного и к ним будет обращена просьба прекратить переселение до тех пор, пока заинтересованные правительства не изучат этого вопроса”. Я думаю, что этот последний пункт очень нужен, тогда решение будет эффективным.

Сталин. А я боюсь того, что такое решение не даст серьезных результатов. Дело не в том, что немцев прямо берут и выгоняют из этих стран. Не так просто обстоит дело. Но их ставят в такое положение, при котором им лучше уйти из этих районов. Формально чехи и поляки могут сказать, что нет запрещения немцам жить там, но на деле немцы ставятся в такое положение, при котором жить им там становится невозможно. Я боюсь, что, если мы примем такое решение, оно не даст сколько-нибудь серьезных результатов.

Бирнс. В этом пункте говорится, что к этим правительствам будет обращена просьба временно прекратить выселение немецкого населения до тех пор, пока этот вопрос не будет обсужден в Контрольном совете. Если эти правительства не выселяют немцев и не заставляют их уезжать из Польши или Чехословакии, тогда этот документ не даст, конечно, результатов. Но если они это делают, то мы можем попросить их временно прекратить эти действия. По нашим сведениям, они заставляют немцев выезжать из Польши и Чехословакии. Переселение немцев в другие страны увеличивает наше бремя. Мы хотим, чтобы эти правительства в данном случае сотрудничали с нами. [c.352]

Сталин. Поляки и чехи скажут вам, что у них нет приказа о выселении немцев. Но если вы настаиваете, я могу согласиться с этим предложением, боюсь только, что большого результата не будет.

Трумэн. Если вы согласитесь, мы будем благодарны. Возможно, что это предложение не изменит существующего положения, но даст нам возможность обратиться к этим правительствам.

Сталин. Хорошо, я не возражаю.

Бевин. Мы хотели бы известить об этом французов.

(Сталин и Трумэн соглашаются).

Сталин. Мы хотели бы закончить вопрос о германском флоте.

Трумэн. Этот вопрос сегодня еще не готов.

Сталин. Давайте условимся подготовить его к завтрашнему дню.

Трумэн. Хорошо, я согласен. Я собирался завтра уехать, но я могу остаться.

Сталин. В принципе было принято решение относительно германского флота, но это решение не было оформлено. Главами трех правительств этот вопрос решен, надо это решение оформить.

Трумэн. Комиссия может доложить завтра утром.

Сталин. Хорошо. Может быть, передать это дело министрам, так как в принципе вопрос этот решен?

Бевин. Может быть, соглашение будет достигнуто?

Бирнс. По имеющимся у меня сведениям, эта комиссия надеется достичь соглашения сегодня. Встреча назначена сегодня вечером.

Сталин. В принципе было решено, что Советскому Союзу передается ¹/₃ часть военного флота, за исключением подводных лодок, большая часть которых будет потоплена, и ¹/₃ часть торгового флота. Я прошу не откладывать этого вопроса и завтра решить его.

(Трумэн и Эттли выражают согласие).

Трумэн. Делегация Соединенных Штатов внесла документ относительно пересмотра процедуры Союзных контрольных комиссий и Болгарии, Румынии и Венгрии.

Бирнс. Наши предложения относительно выполнения Ялтинской декларации об освобожденной Европе были представлены и рассмотрены. По некоторым частям этого предложения мы не могли достигнуть соглашения. Однако [c.353] было достигнуто соглашение относительно двух пунктов, касающихся пересмотра процедуры Союзных контрольных комиссий в трех странах. Первый пункт гласит:

“Три правительства принимают во внимание, что советские представители в Союзных контрольных комиссиях в Болгарии, Румынии и Венгрии сообщили их коллегам Соединенного Королевства и Соединенных Штатов предложения по улучшению работы Контрольных комиссий теперь, когда военные действия в Европе прекращены. Эти предложения предусматривают пожелания о регулярных и частых встречах трех представителей, об улучшении возможностей работы для британских и американских представителей и о предварительном совместном рассмотрении директив”.

Второй пункт гласит:

“Три правительства соглашаются, что теперь будет предпринят пересмотр процедуры Союзных контрольных комиссий в этих странах, принимая в качестве базы дискуссии вышеизложенные предложения и принимая во внимание интересы и ответственность трех правительств, которые совместно предъявили условия перемирия соответственным странам”.

Мы просим рассмотреть эти пункты и передаем вам документ, озаглавленный “О пересмотре процедуры Союзных контрольных комиссий в Румынии, Болгарии и Венгрии”, датированный 31 июля 1945 года.

Сталин. Этот вопрос не стоял в порядке дня. Возможно, что мы не будем возражать, когда разберемся в этом вопросе.

Бирнс. Можно рассмотреть его завтра.

Сталин. Хорошо, рассмотрим завтра.

Трумэн. Следующий вопрос – о Югославии. Имеются английские предложения.

Сталин. Мы только что роздали проект, касающийся греческого вопроса. Что касается Югославии, то мы вчера передали проект относительно Триеста и Истрии.

Бевин. Мне кажется, что мы представили весьма разумное предложение относительно Югославии. Советская делегация представила два других предложения. Я предлагаю отказаться от рассмотрения всех трех предложений.

Сталин. Хорошо. [c.354]

Трумэн. Последний вопрос – о военных преступниках.

(Советская делегация заявила, что она готова принять за основу проект британской делегации по этому вопросу с одной небольшой поправкой, Она предложила, чтобы в последней фразе этого проекта, где говорится о том, что три правительства считают делом огромной важности, чтобы суд над главными преступниками начался как можно скорее, после слов “главные преступники” были добавлены слова: “такие, как Геринг, Гесс, Риббентроп, Розенберг, Кейтель и др.”).

Эттли. Наше затруднение в отношении выбора военных преступников заключается в том, что мы представили проект соглашения прокурору и, возможно, он включит туда целый ряд других лиц. Поэтому мы считаем, что лучше ограничиться нашим прежним предложением, не называя фамилий главных преступников.

Сталин. В своей поправке мы не предлагаем обязательно только этих людей судить, но мы предлагаем судить людей вроде Риббентропа и других. Нельзя больше избегать имен некоторых лиц, известных в качестве главных преступников войны. Много говорилось о военных преступниках, и народы ждут, что мы назовем какие-то имена. Наше молчание насчет этих лиц бросает тень на наш авторитет. Уверяю вас. Поэтому мы выиграем в политическом отношении, и общественное мнение Европы будет довольно, если мы назовем некоторых лиц. Если мы этих лиц назовем как пример, то, я думаю, прокурор не будет обижен. Прокурор может сказать, что некоторые лица неправильно названы. Но оснований для того, чтобы прокурор обиделся, нет. Политически мы только выиграем, если назовем некоторых из этих лиц.

Бирнс. Когда мы обсуждали этот вопрос вчера, я считал нецелесообразным называть определенных лиц или пытаться определить здесь их виновность. Каждая страна имеет среди нацистских преступников своих “любимцев”, и если мы не включим этих преступников в список, то нам трудно будет объяснить, почему они не включены.

Сталин. Но в предложении так и сказано: “такие, как... и др.”. Это не ограничивает количество, но создает ясность.

Бирнс. Это дает преимущество тем, кого вы называете. (Смех.)

Эттли. Я не думаю, что перечисление имен усилит наш [c.355] документ. Например, я считаю, что Гитлер жив, а его нет в нашем списке.

Сталин. Но его нет в наших руках.

Эттли. Но вы даете фамилии главных преступников в качестве примера.

Сталин. Я согласен добавить Гитлера (общий смех), хотя он и не находится в наших руках. Я иду на эту уступку. (Общий смех).

Эттли. Я считаю, что миру известно, кто является главными преступниками.

Сталин. Но, видите ли, наше молчание в этом вопросе расценивается так, что мы собираемся спасать главных преступников, что мы отыграемся на мелких преступниках, а крупным дали возможность спастись.

Бирнс. Сегодня я говорил по телефону с судьей Джексоном – председателем нашего Верховного суда. Он является нашим представителем в комиссии по военным преступникам, заседающей в Лондоне. Он выразил надежду, что, может быть, сегодня или завтра утром будет достигнуто соглашение относительно Международного трибунала. Судья Джексон собирается позвонить мне завтра утром, чтобы информировать меня по вопросу о трибунале. Сообщение о создании Международного трибунала явится хорошей новостью для народов, которые ждут скорого суда над военными преступниками.

Сталин. Но это другой вопрос.

Бирнс. Но мы можем включить в наше заявление сообщение о соглашении в Лондоне. Это сделает наше заявление весьма эффективным.

Сталин. Без названия некоторых лиц, особо одиозных, из числа немецких военных преступников наше заявление не будет политически эффективным. Я совещался с русскими юристами, они думают, что лучше было бы назвать некоторых лиц для ориентировки.

Трумэн. Я хочу сделать предложение. Мы ожидаем сведений от нашего представителя в Лондоне завтра утром. Не можем ли мы отложить этот вопрос до завтра?

Сталин. Хорошо.

Трумэн. Я очень интересуюсь вопросом относительно внутренних водных путей сообщения. Хорошо было бы обсудить этот вопрос и прийти к некоторым принципиальным решениям. Мы обсуждали этот вопрос 23 июля, и он был передан в комиссию, которая, насколько мне [c.356] известно, ни разу не собиралась. Я очень хочу, чтобы было разработано какое-то определенное решение насчет использования этих путей сообщения, потому что свобода движения по этим путям имеет большое значение. Я думаю, что общая политика по использованию этих внутренних водных путей сообщения может сыграть важную роль. Очень возможно, что мы не сумеем достичь соглашения относительно деталей этого вопроса, но я думаю, что этот вопрос такой важный, что его стоит обсудить.

Эттли. Я в общем согласен с американскими предложениями по этому вопросу.

Сталин. Этот вопрос возник в связи с вопросом о черноморских проливах, который здесь стоял. Вопрос о черноморских проливах был внесен в повестку англичанами и затем был отложен. Вопрос о внутренних водных путях был поставлен здесь дополнительно. Это – серьезный вопрос, и он требует изучения. Вопрос этот был поставлен для нас неожиданно, у нас нет под рукой соответствующих материалов. Вопрос этот новый, требуются люди, которые знают эти дела. Может быть, до конца конференции удастся что-нибудь сделать, но на это очень трудно надеяться.

Трумэн. Я вношу предложение, чтобы этот вопрос был передан Совету министров иностранных дел в Лондоне, а до этого времени можно собрать все необходимые материалы и изучить вопрос.

(Сталин и Эттли соглашаются.)

Трумэн. Я могу сообщить представителям польского правительства, которые здесь находятся, о наших решениях в отношении западной границы Польши?

Сталин. Хорошо.

Трумэн. Кому можно поручить сделать это сообщение?

Сталин. Можно поручить министрам или послать письменное сообщение. Можно также попросить президента сделать это, так как он возглавляет нашу конференцию.

Трумэн. Хорошо. Я хочу сообщить, что комиссия по подготовке коммюнике работает хорошо. Когда мы соберемся завтра? В 4 часа?

Сталин. Я думаю, нам придется встретиться два раза: первое заседание назначим на 3 часа и второе на 8 часов вечера. Это будет заключительное заседание.

(Трумэн и Эттли соглашаются.) [c.357]

Электронная версия книги перепечатывается с сайта Библиотека Михаила Грачева http://grachev62.narod.ru

Далее читайте:

Тегеранская конференция 1943 года - конференция глав пр-в трёх союзных во 2-й мировой войне держав — СССР, США и Великобритании.

Крымская конференция 1945 года, Ялтинская конференция 1945 года, конференция глав правительств трёх союзных во 2-й мировой войне, состоялась в Ялте 4-11 февраля.

Потсдамская конференция 1945 года, Берлинская конференция, конференция глав правительств СССР, США и Великобритании, обсудившая проблемы послевоенного устройства мира.

Иосиф Сталин (собрание биографий и иллюстраций).

Рузвельт Франклин Делано (биографические материалы).

Черчилль Уинстон Леонард Спенсер (биографические материалы).

Трумэн (Truman) Гарри С. (биографические материалы).

Эттли Клемент Ричард (биографические материалы).

Переписка Председателя Совета Министров СССР с Президентами США и Премьер-министрами Великобритании во время Великой отечественной войны 1941-1945 гг. М., 1958.

Россия в 40-е годы (хронологическая таблица).

Вторая мировая война (хронологическая таблица).

Сокращения (в том числе краткая расшифровка аббревиатур).

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС