Райк Ласло

1909-1949

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Ласло Райк

Райк (Rajk) Ласло (8.5.1909 -15.10.1949), венгерский политический деятель. Учился во Франции (1920-30), где увлекся марксизмом; по профессии филолог. В 1930 сблизился с подпольным коммунистическим движением в Венгрии. С 1931 член Коммунистической партии Венгрии (КПВ). В 1931 и 1933 арестовывался за антиправительственную деятельность. С 1934 сотрудник отдела пропаганды Коммунистического союза молодежи, затем руководитель коммунистической фракции Всевенгерского союза рабочих-строителей. Один из организаторов забастовки 1935. В 1936 бежал в Чехословакию. В 1937-39 в составе интернациональных бригад участвовал в гражданской войне в Испании, комиссар венгерского батальона. В 1939 интернирован во Франции. Бежав из лагеря, в 1941 нелегально возвратился в Венгрию, был арестован и приговорен к длительному тюремному заключению. Освобожден в сент. 1944, один из руководителей Венгерского фронта, секретарь ЦК КПВ. Руководил созданием коммунистического подполья и партизанского движения. В ноябре 1944 вновь арестован и вывезен в Германию. После освобождения в мае 1945 возглавил Будапештский окружной комитет КПВ, введен в состав ЦК и Политбюро ЦК КПВ. С конца 1945 по сент. 1946 секретарь ЦК КПВ, с октября 1946 года заместитель генерального секретаря ЦК КПВ. С марта 1946 года министр внутренних дел. Убежденный сталинист, искренне преданный СССР, и одновременно фанатик коммунистической идеи. Организовал кампанию по запрещении буржуазных партий, изгнанию их руководства и установлению в стране коммунистического террора. С августа 1948 года министр иностранных дел. В начале 1949 года назначен генеральным секретарем Национального народного фронта. 30.5.1949 года арестован. На сфальсифицированном политическом процессе 22.9.1949 приговорен к смертной казни. Повешен. В 1955 году реабилитирован и в 1956 году торжественно перезахоронен.

Залесский К.А. Кто был кто во второй мировой войне. Союзники СССР. М., 2004.

Ласло Райк — патентованный полицейский осведомитель

Нет нужды подробно останавливаться на мотивах, побудивших Райка сознаться в совершенных им преступлениях. На мой взгляд, если он признался, значит он был виновен и не имел возможности отрицать то, что было столь же ясно всему миру, как и ему самому.

Но по возможности предоставим слово ему самому. Его признания носят настолько недвусмысленный и исчерпывающий характер, что лучше всего объясняют его поведение.

«В 1931 г.,— говорит он,— меня арестовали вместе с членами одной коммунистической организации. После ареста мой родственник, капитан полиции Лойош Бокор, сразу же посетил Хетеньи, который в то время был начальником политического отдела Главного управления полиции. По ходатайству Бокора, Хетеньи вызвал меня к себе и сказал в присутствии Бокора, что если я дам подписку сотрудничать с венгерской полицией в качестве осведомителя о деятельности коммунистической партии и связанных с ней организаций, то меня отпустят на свободу». «Он (Райк) заявил, что считает себя пригодным для выполнения секретных заданий политической полиции»,— подтверждает присутствовавший при этом разговоре Оскар Борсеки, который был полицейским инспектором при режиме Хорти.

«В результате моих доносов в 1932 г. полиция арестовала Иштвана Штольте 1 и других, всего вместе со мной семнадцать человек. Меня арестовали, разумеется, для того чтобы не возникли подозрения, что я являюсь агентом полиции».

____

1. Штольте  также был осведомителем (Прим. автора.)

[69]

Райку тогда предложили проникнуть в Коммунистический союз рабочей молодежи; потом он становится членом союза строительных рабочих. В 1934 г. рабочие, объединенные этим профессиональным союзом, готовились ко всеобщей забастовке. Райк, организовав демонстрацию, вызвал вмешательство полиции, и забастовка была сорвана. После этого Райк был отправлен в Чехословакию, а оттуда в Испанию.

«Я выехал в Испанию с двумя поручениями: с одной стороны, выяснить имена бойцов батальона имени Ракоши (так называлось венгерское подразделение), а с другой — понизить боеспособность батальона, внося разложение в его ряды. Первое задание выполнить было нетрудно, поскольку все в батальоне знали друг друга. Второе поручение я выполнил следующим образом: перед боями на Эбро в 1938 г., будучи секретарем партийной организации батальона имени Ракоши, я выдвинул ложное обвинение против одного из офицеров батальона — Ласло Хааса и добился того, что против него было начато дело. Это было сделано для того, чтобы вызвать в батальоне политические распри... Однако это привело к тому, что, когда партийное руководство обсуждало дело Хааса, коммунисты батальона разоблачили мою троцкист-скую позицию. Дело обернулось против меня же, и я был исключен из партии...

Результатом всей этой политической деятельности и распрей вокруг дела Ласло Хааса явилось снижение боеспособности батальона имени Ракоши, боровшегося на очень важном участке фронта, как раз перед одним из самых решающих сражений республиканцев.

В феврале 1938 г. я бежал из Испании. Так я очутился во французском концентрационном лагере, куда позже попали и отступавшие части интернациональных бригад и испанских республиканцев...

В лагере троцкисты вели исключительно активную политическую работу. Главными организаторами ее и одновременно исполнителями были члены югославской группы. Насколько я помню, этой работой занималось приблизительно 150 человек из состава

[70]

указанной группы. Преобладающее большинство их составляли интеллигенты, мелкие буржуа, студенты».

Так как полиции разных капиталистических стран связаны между собой, то Райка вскоре вызвал к себе капитан французского Второго бюро и сделал его своим агентом в концентрационном лагере; это дало Райку возможность установить, что многие знакомые ему югославы выполняли те же функции.

«Мне стало ясно, что эти югославы, так же как и я, завербованы Вторым бюро и выполняют его задания».

Однажды к Райку явился один из руководителей американского УСС в Швейцарии Ноэль X. Филд и сообщил ему. что он хочет помочь ему вернуться в Венгрию. Затем Филд исчез, но весной 1941 г. лагерь посетила немецкая комиссия по набору рабочей силы.

«Руководителем этой германской вербовочной комиссии был майор гестапо или контрразведки; фамилия его мне неизвестна. После того как комиссия проработала несколько дней, майор вызвал меня к себе и предложил мне работу в Германии; оттуда, сказал майор, он поможет мне перебраться в Венгрию. Он сообщил, что предлагает мне это потому, что начальник венгерской тайной полиции Петер Хайн просил его помочь мне как старому агенту венгерской полиции возвратиться на родину, а другого пути для моего возвращения он не находит. Во время разговора этот сотрудник гестапо извлек список фамилий и спросил о некоторых югославах. Список был тот же самый, что и у офицера из Второго бюро...»

В конце концов с помощью гестапо Райку удалось вернуться в Венгрию.

После того как при содействии Райка в ряды компартии проник другой осведомитель, Имре Гайер, в октябре 1941 г. Райк был арестован полицией «для того чтобы на меня не пало подозрение в случае, если бы провокаторская деятельность Гайера повлекла за собой аресты».

Аресты, действительно, последовали; в числе прочих был арестован секретарь венгерской компартии.

[71]

В 1944 г. Райк был освобожден правительством Хорт 1, а затем снова арестован организацией «Скрещенные стрелы» венгерского нациста Салаши, который возглавлял последнее прогитлеровское правительство Венгрии. Райк на минуту струхнул, но тут же добился, чтобы вызвали его брата Эндре Райка, министра правительства Салаши. подтвердившего, что Райк является верным слугой полиции.

Как сообщил на процессе представитель прокуратуры Яноши Ференц, Райк, кроме того, ходатайствовал «о допросе Хетеньи, его преемника Шомбор-Швейнитцера и начальника политической полиции при Салаши Петера Хайна, чтобы они могли засвидетельствовать, что он, Райк, с 1931 г. вплоть до своего ареста в конце 1944 г. оказывал полиции важные и весьма ценные услуги».

В Германии, куда он был вывезен вместе с другими заключенными, Райк прежде всего поспешил подать весть о себе своему бывшему патрону Шомбор-Швейннтцеру, который находился в американской зоне 2.

В Будапеште Райка встречает радушный прием. Ведь он был сослан, провел два года в тюрьмах, воевал в Испании, сидел в концлагерях во Франции... Поскольку руководство коммунистической партии не знало о его под-

____

1. Венгерский эмигрант, бывший генеральный секретарь аграрной партии Имре Ковач, скомпрометированный по делу Надь Ференца, выпустил книгу, озаглавленную «От одной оккупации к другой», которая была написана еще до процесса Райка. Он рассказывает, что в последние дни своего правления Хорти действительно пытался завязать сношения с венгерским движением Сопротивления в надежде выйти сухим из воды. Один из самых жестоких палачей при этом режиме генерал Уйсасы был через посредство Ковача представлен Райку, и они оба — фашистский палач и шпион под маской коммуниста — беседовали в самом дружеском тоне. Это уже говорит о многом. (Прим. автора.)

2. Передача этого письма была поручена Штольте, давнишнему шпику полиции Хирги, который находился в том же положений, что и Райк. Штольте был арестован организацией Салаши «Скрещенные стрелы» и отправлен в Германию. Более осторожный, чем Райк, он предпочел связаться с Шомбор Швейнитцером в Австрии. Он разыскал последнего в Траунштсйне, где тот сотрудничал с американской контрразведкой (друзья встретились!), н сам стал работать в этой контрразведке с мая 1945 г. по сентябрь 1947 г. Что же он делал там? Об этом он сообщает сам: «В Траунштейне находился центр американской разведки, действовавший в Венгрии». (Стенографический отчет процесса Райка.) (Прим. автора.)

[72]

линной деятельности, ему удалось занять ответственные посты: он становится секретарем партийной организации Большого Будапешта, депутатом парламента, министром внутренних дел...

В августе-сентябре 1945 г. член американской военной миссии подполковник Ковач устанавливает связь с Райком от имени Шомбор-Швейнитцера.

«Я информировал Ковача, что, по имеющимся сведениям и по данным коммунистической партии, различные правые элементы, сторонники режима Хорти — Салаши, троцкисты, группа Вейсхауза, правые партии, как, например, партия мелких сельских хозяев и правое крыло социал-демократической партии, ведут активную борьбу за назначение своих людей на руководящие посты... Подполковник Ковач сказал мне, что ему это известно, так как все это делается не только не без ведома Соединенных Штатов, но, наоборот (разумеется, при соответствующем посредничестве), под руководством и по прямым указаниям Соединенных Штатов, главной целью которых является ликвидация в Венгрии левых революционных и социалистических элементов и создание правого правительства. Именно поэтому в мою задачу входит проинформировать его обо всех мерах, предпринимаемых коммунистической партией для борьбы с правыми элементами. С другой стороны, используя свое положение в партии, я должен был по мере возможности помогать этим элементам развивать политическую деятельность».

В начале 1946 г. Ковач сводит Райка с Мартоном Химлером, который занимался переброской в Венгрию венгерских военных преступников из американской зоны оккупации. Именно Химлер побудил его создать в партии с целью ее разложения «фракцию Райка», а также рекомендовал ему, используя свое положение министра внутренних дел, поставить на командные посты своих людей.

Все это, по предположению Райка, должно было вызвать такое смятение и такую дезорганизацию в лагере левых, что приход к власти правых элементов был бы значительно облегчен.

«Во главе с каким правительством? — спросил председатель суда.

[73]

— С буржуазно-демократическим правительством,— ответил Райк.

— Но под вашим личным руководством? — осведомился председатель.

— Нет,— ответил Райк,— когда я говорил с Химлером, еще не было речи о том, кто будет во главе правительства. Да и не могла идти об этом речь, так как тогда Надь Ференц, Бела Ковач и другие еще принимали участие в венгерской общественной жизни. Мартой Химлер одновременно сообщил мне, что, по всей вероятности, это будет мой последний разговор с ним и вообще с каким-либо агентом американской разведки, ибо всю свою сеть американцы передают югославам и в будущем все указания я буду получать через югославов.

…

В том, что между руководящими правительственными кругами Югославии и органами американской разведки существовала тесная связь, я мог убедиться уже на основании того факта, что в 1945 г. американцы посылали почти всех своих людей в Венгрию через Югославию, причем сами югославы пре-красно знали, что эти лица являются американскими агентами».

Райк был уже официально знаком с секретарем югославской миссии в Венгрии Бранковым. В 1946 г. Бранков сблизился с Райком и вскоре сообщил ему, что он является начальником югославской разведки в Венгрии. Но настоящей связи между ними в ту пору еще не существовало. Летом 1947 г. Райк путешествовал по Югославии; там к нему явился Ранкович и в очень грубой форме предложил выполнять указания Тито. Райк сделал попытку проявить независимость и заявил, что он вполне согласен с политикой Тито, но что угрозы ни к чему не поведут.

«Тут Ранкович с весьма насмешливым видом достал из кармана фотографию и показал ее мне. Это была фотокопия обязательства, данного мною Хетеньи в 1931 г. после моего ареста. Я спросил Ранковича, как к нему попал этот документ. Быть может, фашистская югославская полиция имела раньше связи с венгерской полицией и от нее получила информацию, ведь фашистские полиции имели обыкно-

[74]

вение обмениваться информацией; или эта фотокопия попала к нему каким-нибудь иным путем? Ранкович ответил мне, что этот документ попал к нему не из архива югославской фашистской полиции, а от американцев. Когда правительство Хорти и прочие власти бежали, полицейские архивы были вывезены на запад... Как заявил Ранкович, ему было поручено сообщить мне, что он связан с американцами. Он знает о моем разговоре с Химлером в 1946 г., то есть еще полгода назад, знает о том, какие задачи поставил передо мной Химлер, чтобы добиться прихода к власти правых элементов и подрыва единства коммунистической партии. Он знает также о предупреждении Химлера, что в ближайшем будущем я буду получать указания не непосредственно от американцев, а через югославскую сеть.

— Так вот,— сказал мне Ранкович,— югославская сеть — это Тито и я сам; в дальнейшем вы будете получать указания от Тито или от назначенного им для связи с вами посредника».

Указания были ясны: ввести в партийный и государственный аппарат агентов Тито, националистические и антисоветские элементы, поддерживать буржуазные партии и содействовать их пропаганде, чтобы поднять их шансы на победу на выборах,— короче говоря, всеми возможными средствами подготовлять свержение демократического строя.

Итак, заговор организован. В подчинение Райку поступают: Тибор Сеньи — глава организованной в Швейцарии шпионской группы, заброшенный в Венгрию югославами; Дьердь Пал фи, фашистский офицер, впоследствии начальник пограничных войск и затем помощник министра национальной обороны; Бела Сас — агент Интеллидженс сервис, впоследствии начальник полиции; Фрпдьеш, майор, агент американской контрразведки (Си-Ай-Си), чиновник министерства иностранных дел; Ласло Маршалл — агент французского Второго бюро, работающий в полиции; Коронди Бела, которому было поручено навербовать специальный батальон на случай переворота, и многие другие...

А затем заговорщики получили чрезвычайно важные распоряжения, означавшие, что вся система заговора

[75]

должна быть пущена в ход: поддерживать предложение о создании балканских федераций молодежи, женщин и профсоюзов и распустить партийные организации в полиции и армии с целью предотвратить всякую возможность критики и оппозиции.

«В 1948 г., за несколько недель до того как была опубликована резолюция Информационного бюро компартий, я устно сообщил о ней Бранкову, поскольку сам не имел еще ее текста. Таким образом титовцы узнали от меня о решениях Информационного бюро гораздо раньше, чем получили их официальным путем.

...Я подготовил также возможность бегства из Венгрии различных правых политических деятелей в случае их разоблачения. Таким образом, Бела Варга, Кароль Пейер, Селиг, Шуйок, Пфейффер бежали из страны во время моего пребывания на посту министра внутренних дел. Я не имел на это указаний Ранковича, но считал это своей обязанностью... Этих лиц можно было использовать за границей».

Райк обходит молчанием одну интересную подробность. В феврале 1947 г. ему стало известно о заговоре, который возглавлялся сыном премьер-министра Надь Ференца. Райк предупредил отца, и тот посоветовал сыну, занимавшему пост атташе в Вашингтоне, не возвращаться в Венгрию. Министр внутренних дел внимательно следил за ходом этого дела и уничтожил досье с документами, которые могли скомпрометировать Надь Ференца и его самого. Ведь могло случиться, что одному из участников заговора придет в голову мысль сообщить правительству о существовании группы националистов, руководимой Райком.

Встречи в Келебии и Пакше. Планы Тито

Предоставим опять слово Райку, хотя теперь речь пойдет уже не о нем. Встреча в Келебии дает возможность составить представление о плане Тито в целом, об организации этого плана и проведении его в жизнь. Ранкович говорил об этом с чудовищным цинизмом.

[76]

 «Вот резюме того, что Ранкович сообщил мне при этом свидании о политической части плана: необходимо вести дело к свержению государственного строя, установленного в народно-демократических республиках после их освобождения, воспрепятствовать строительству социализма в этих странах; оторвать от Советского Союза силы революционной демократии, а там, где это не удастся, уничтожить их. Во всех этих странах... надо установить буржуазно-демократический строй... то есть вместо строительства социализма взять курс на капиталистическое развитие. Вновь созданные буржуазно-демократические правительства должны будут ориентироваться на США, а не на Советский Союз. Это произошло бы следующим образом, объединившись вокруг Югославии и под ее руководством, они образовали бы союз государств, опирающийся на Соединенные Штаты. Этот союз одновременно явился бы базой Соединенных Штатов для военного нападения на Советский Союз».

Понятно, что в Югославии вынуждены были внешне держаться совершенно иной политики, но это была лишь позиция, продиктованная обстоятельствами и стремлениями народных масс. Тем временем был организован «народный фронт» на националистической основе, и коммунистическая партия уже не имела возможности мобилизовать революционные силы страны. Можно было переходить ко второму этапу.

«Поскольку реакционные силы потерпели тяжелые поражения поочередно во всех странах народной демократии, Югославия должна была взять на себя руководящую и организующую роль в деле свержения демократических правительств в этих странах. Однако, сказал Ранкович, общее мнение таково, что Югославия не сможет это выполнить, если открыто займет такую политическую позицию. Не сможет не только вследствие того, что в широких массах югославского народа, как и в странах народной демократии, чрезвычайно глубоко укоренилось чувство дружбы к Советскому Союзу, но и потому, что силы социалистического лагеря очень велики. Именно поэтому Тиго должен проводить свою политику, всячески маскируясь, вероломным путем».

[77]

Ранкович очень подробно изложил планы Тито. Он рассказал о некоторых приемах, к которым титовцы прибегли впоследствии.

Райк старался изо всех сил, но не смог добиться конкретных результатов. Затем последовала резолюция Информационного бюро, нанесшая серьезный удар всем этим замыслам.

Тогда Ранкович пересекает границу и встречается с Райком в охотничьем домике в окрестностях Пакши.

«Решения Информационного бюро не меняют конечной цели нашего плана,— сказал Ранкович,— но нужно изменить способы и средства его осуществления. Первая задача, которая выпадает на долю самой Югославии,— восстановить народы Югославии против Советского Союза. Вторая — увеличить и организовать антисоветские силы в странах народной демократии и подготовить реакционные силы к выступлению. Третья задача — использовать обостряющиеся противоречия между Советским Союзом и Соединенными Штатами и в подходящий момент насильственно свергнуть народно-демократическое правительство в Венгрии». Далее Ранкович подробно остановился на том, как надо выполнять эти три задачи:

Потребуется определенный переходный период, прежде чем можно будет открыто выступить против Советского Союза, потому что, к большому удивлению титовцев, трудящиеся массы Югославии даже после нескольких лет титовской пропаганды сохранили значительно более глубокую дружбу и верность Советскому Союзу, чем титовцы предполагали... Нужно выработать специальную программу. Ранкович назвал эту программу титовским «планом перестройки»...

Сущность этого плана «перестройки» состояла в том, чтобы сначала в дружественном тоне критиковать резолюцию Информационного бюро так, чтобы создать у широких масс своей страны впечатление, что речь идет лишь о каком-то недоразумении с Советским Союзом. В течение некоторого времени дружественную критику сопровождать восхвалением Советского Союза; потом заклеймить резолюцию

[78]

Информационного бюро как клеветническую; но еще не выступать враждебно против Советского Союза и стран народной демократии. После этого обвинить Советский Союз в том, что он препятствует построению социализма в Югославии, хочет свернуть Югославию с социалистического пути. Эта клевета на политику СССР должна была помогать Тито изображать дело так, будто бы он желает строить социализм, но вынужден обращаться к США за различного рода экономической помощью.

Далее начался бы последний этап этой политики «перестройки», имеющий целью показать, что тогда как Советский Союз препятствует развитию Югославии, Соединенные Штаты содействуют этому; таким образом удалось бы настроить народы Югославии против Советского Союза.

«Тито,— добавил Ранкович,— рассчитывает на поддержку западными странами этой пропагандистской кампании, и перед сторонниками Тито в странах народной демократии будет поставлена та же задача».

... Он рекомендовал мне... решительно ориентироваться... не только на скрывающиеся в армии и полиции враждебные элементы, но и на уволениых из армии старых хортистов и фашистов.

... Ранкович подчеркнул:

«Тито был твердо убежден в том, что после решения Информационного бюро уже не может быть речи о захвате власти мирным путем, и народно-демократическое правительство должно быть свергнуто силой путем вооруженного путча».

... Ранкович обратил мое внимание на то, что в октябре 1948 г., то есть в момент нашей с ним встречи, Миндсенти вел решительное политическое наступление против правительства, значительно более энергичное и открытое, чем когда-либо в прошлом. Ранкович сказал мне, что Миндсенти действует так не из личных убеждений и не по своей инициативе. Это вытекает из необходимости ввести в действие также и все силы Ватикана, чтобы воспрепятствовать дальнейшему демократическому и социалистическому развитию стран народной демократии».

[79]

Тито дал знать Райку, что между ним (Тито), США, Великобританией, западными державами и Ватиканом установлено полное единство взглядов. Учитывая это, нужно свергнуть правительство силой:

«Я мог рассчитывать не только на имевшиеся в Венгрии вооруженные силы... Тито готов был с самого начала предоставить в мое распоряжение крупные югославские соединения... Специально сформированные соединения предполагалось разместить на венгерско-югославской границе».

Эти соединения, сформированные из проживающих в Югославии венгров под командованием сербских офицеров, в соответствующий момент должны были перейти границу.

«Тито решительно настаивал на том, чтобы в момент путча все венгерское правительство было арестовано и чтобы три его члена — Ракоши, Герэ и Фаркаш — сразу же были убиты. При этом Ранкович заявил мне, что нужно постараться, покончить с ними тихо, чтобы не создать впечатления слишком зверской расправы...»

Как только государственный переворот был бы осуществлен, Райк стал бы премьер-министром; Палфи, доверенное лицо Тито,— министром национальной обороны; югославский агент Антон Роб — министром внутренних дел. На другие министерские посты были бы приглашены «сторонники Надь Ференца, ранее бежавшие из Венгрии на запад, и некоторые социал-демократы, также из числа эмигрантов».

Но надежды заговорщиков не оправдались. Миндсенти был арестован, армия и полиция очищены от вражеских элементов, и народно-демократический ре-жим, несмотря на все происки, упрочил свое положение в стране.

Тогда, по приказу из Белграда, Бранков выступил в роли «разоблачителя» Тито и сторонника народно-демократического строя. Это нужно было для того, чтобы он и впредь мог руководить Райком и передавать инструкции Ранковича.

Но Райк, по его словам, все больше терял надежду на успех заговора. Все, что было предпринято раньше, не дало никаких результатов. Напротив, он ежедневно

[80]

констатировал все новые достижения народной демократии, на которых, по-видимому, никак не отражались результаты его предательских махинаций.

Когда Райка назначили министром иностранных дел, он уже чувствовал, что момент упущен навсегда и больше не повторится. Вскоре его арестовали. Одиноким, совершенно изолированным от масс, хотя и сознающим их несокрушимую силу, предстал он перед Народным судом, чтобы сознаться во всех гнусных преступлениях, которыми была отмечена его долгая карьера полицейского агента и иностранного шпиона.

Не следует, однако, преуменьшать значения этого заговора, успеху которого помешало только непрерывное укрепление венгерской демократии. Вот что говорил Бранков на процессе:

«Мало-помалу мы охватили сетью шпионажа все разветвления государственного аппарата, армию и полицию. Шпионы проникли, начиная с 1945 г., и в руководящие органы Венгерской коммунистической партии, социал-демократической партии и в очень многие другие общественные и политические организации».

А Палфи показал, между прочим, что армия и полиция были приведены в состояние мобилизационной готовности. Летом 1948 г., в момент издания закона об отделении школы от церкви, была даже проведена генеральная репетиция мобилизации.

Участники заговора

Палфи был офицером в армии Хорти, участвовал в оккупации Закарпатской Украины и за это был награжден орденом. Будучи с 1945 г. платным югославским шпионом, он с готовностью предоставил себя в распоряжение Райка. Действуя по инструкциям последнего, он саботировал демократизацию армии и участвовал в подготовке путча для свержения демократического правительства.

В Югославии он поддерживал связь только с военными, но, с кем бы из них он ни встречался — с полковником ли Лозичем, Жокаилом или Недельковичем — тема их бесед была всегда одна и та же: свержение народной власти, убийство ее руководителей, организация Балкан-

[81]

ской федерации, разрыв с СССР и установление тесных отношений с Соединенными Штатами.

В Риме, куда Палфи был послан делегатом на съезд партизан, он встретился с югославским делегатом Недельковичем, который изложил ему империалистический план Тито—тот план, о котором Райку сообщил Ранкович.

В 1948 г., после тайного свидания Райка с Ранковичем в Пакте, Палфи ускорил темпы подготовки вооруженного переворота для свержения республики. Он разрабатывал план, осуществимый, по его мнению, с помощью всего десяти батальонов, которые захватили бы важнейшие общественные здания, почту, радиостанцию, здание Центрального Комитета коммунистической партии и важнейшие промышленные центры в провинции. Что же касается уничтожения венгерских руководящих деятелей — Матиаса Ракоши, Михая Фаркаша и Эрне Герэ,— то эта задача была возложена на полковника полиции Коронди, который, помимо специального батальона, имевшегося наготове у него самого, получил бы в помощь особую часть, сформированную из бывших офицеров армии Хорти.

Все эти факты подтвердил и Тибор Сеньи, засланный в Венгрию Даллесом. Но он дополнил эти показания еще одним ценным признанием, а именно, что намечавшийся государственный переворот в Венгрии являлся составной частью общего американского плана. Помимо военной помощи, обещанной Белградом, «предусматривалась военная помощь с другой стороны. Имелось конкретное обещание, что Соединенные Штаты окажут Венгрии, в случае успеха государственного переворота, финансовую помощь. Кроме того, Райку было обещано — и он говорил об этом еще раньше, в 1948 г.,— что, когда государственный переворот будет осуществлен и он, Райк, сделается премьер-министром, Соединенные Штаты помогут Венгрии вступить в члены ООН».

Так оно и случилось с Югославией.

Сеньи вполне отдавал себе отчет в последствиях восстановления в Венгрии власти капиталистов.

«В конечном счете это привело бы к созданию в Венгрии не буржуазно-демократической республики, а какой-нибудь новой формы фашистского режима с теми же, или примерно с теми же, практическими последствиями, какие имела прежняя фашистская

[82]

диктатура... Капиталисты получили бы обратно свои заводы, земельные собственники — большую часть своих поместий, банкиры — свои банки,— иначе говоря, у венгерского народа были бы снова отняты все завоевания, которых он добился при народно-демократическом строе. В Венгрии воцарился бы кровавый террор».

Андраш Салаи — представитель самой гнусной разновидности полицейских агентов. В 1930 г. он был троцкистом, в 1933 г. перешел на службу в полицию Хорти. Пробравшись в 1942 г. в ряды участников нелегальной коммунистической организации, он выдает полиции руководителей Коммунистического молодежного союза. Потом его поместили в тюрьму для слежки за политическими заключенными; он способствовал провалу задуманного ими побега, и 64 заключенных были из-за него казнены.

Именно этим фактам своей биографии он обязан тем, что титовская разведка обратила на него внимание и в 1946 г. завербовала его.

Титовской разведке — так же как и в случае с Райком — была известна прошлая деятельность Салаи, и она использовала это, чтобы его завербовать, угрожая в противном случае разоблачить его перед венгерскими властями.

Работая в отделе пропаганды ЦК Венгерской коммунистической партии, Салаи устраивал на руководящие посты югославских агентов.

Пал Юстус также начал свою деятельность как троцкист в 1930 г., а когда полиция в августе 1932 г. арестовала его, он также согласился поступить к ней на службу. Он обнаружил при этом исключительное рвение и непрестанно строчил своим хозяевам доносы даже тогда, когда находился за границей.

После освобождения Венгрии Пал Юстус становится одним из руководителей венгерской социал-демократической партии, оставаясь одновременно агентом французской и югославской разведок.

«На службу во французскую разведку,— говорит он,— меня завербовал пресс-атташе французской миссии в Венгрии Франсуа Гашо, которого я знал с 1938 г. После освобождения Венгрии наши с ним отношения стали более тесными, потому что Гашо

[83]

начал часто заходить ко мне в секретариат социал-демократической партии. Сначала в разговорах со мной он касался преимущественно вопросов культуры, которые входили в мою компетенцию. Но потом он стал обращаться ко мне с вопросами, которые с каждым разом носили все более политический характер, и уже из того, как он их ставил, для меня становилось все яснее, что ему известно о моих троцкистских, антисоветских и антикоммунистических убеждениях, ибо он интересовался главным образом взаимоотношениями обеих рабочих партий, противоречиями, возникавшими между социал-демократами и коммунистами, и тому подобными политическими вопросами. Однажды я прямо задал Гашо вопрос, почему он, будучи пресс- атташе, проявляет столь исключительный интерес к не подлежащим оглашению вопросам венгерской внутренней политики. Гашо тогда заявил мне, что, откровенно говоря, он, помимо своих официальных функций, занимается добыванием информации для французской секретной службы, и выразил надежду, что, узнав об этом, я все же не откажу ему в предоставлении информации, которой располагаю. Я принял его предложение по двум причинам: во-первых, потому, что я еще раньше давал ему совершенно секретные сведения и, таким образом, в значительной мере поставил себя в зависимость от него, и, во-вторых, потому, что, доставляя информацию Гашо, я видел в этом средство борьбы против усиления влияния коммунистов в Венгрии».

Но Гашо был наивным ребенком по сравнению с югославами. Те сначала старались польстить Пал Юстусу: майор Яворский называет его «венгерским Троцким» и приглашает к себе на завтрак; югославский посланник в Будапеште объясняется ему в чувствах горячей дружбы. Однако при первой попытке Пал Юстуса увильнуть ему суют под нос фотокопию одного донесения полиции Хорти. Тот же метод, который был применен по отношению к Райку!

Тесное сотрудничество между полицейскими органами Хорти, США и Югославии — факт столь же типичный, сколь и показательный.

[84]

Впрочем, Пал Юстус не собирался противиться намерениям титовцев: они совпадали с его собственными. Он стал добровольным участником заговора.

«Прежде всего я усилил, как никогда, пропаганду и агитацию против венгерской народной демократии. Я старался распространять такие идеи и взгляды по различным вопросам внутренней и внешней политики Венгрии, которые шли вразрез с линией партии и правительства. Потом я установил связи со своими старыми друзьями-троцкистами, которых я знал еще до войны, а также со своими учениками в рядах социал-демократической партии, которых я воспитал во время войны и после освобождения Венгрии и которые находились под моим влиянием. Позже, по настоянию Ранковича, я связался со старыми деятелями социал-демократической партии, которые по личным или политическим мотивам были недовольны своим положением, чтобы, сыграв на этом недовольстве, использовать их политически и привлечь к участию в выполнении замыслов Ранковича. Еще позднее я организовал две нелегальные группы: в первую, более узкую по составу, вошли самые надежные мои политические последователи; перед членами этой группы была поставлена задача создавать другие такие же группы. Вторая, более широкая, группа состояла преимущественно из интеллигенции. Затем я наладил связь с Пал Дэменьи, возглавлявшим враждебную партии троцкистскую фракцию. Он из тюрьмы тайно переслал мне письмо, в котором просил меня провести его группу в ряды социал-демократической партии и содействовать назначению ее членов на посты в партийном аппарате».

Можно ли после этого удивляться, что эта партия позднее подверглась основательной чистке.

Титовский агент, двурушник Бранков

Бывший советник югославской миссии в Будапеште Лазар Бранков в своих показаниях рисует общую картину заговора и рассказывает об организации титовской сети шпионажа в Венгрии. Состоя с 1945 г. сотрудни-

[85]

ком югославской военной миссии при Союзной Контрольной Комиссии в Венгрии, Бранков в 1947 г. становится ее главой.

«Я был главным агентом УДБ [югославской контрразведки.— Р. Ж.] в Венгрии с июля 1947 г. по сентябрь 1948 г.,— говорит он. Наша шпионская деятельность в Венгрии началась в 1945 г., когда сюда прибыла первая югославская военная миссия... Мы должны были установить связь с английскими и американскими представителями, находившимися при Союзной Контрольной Комиссии». Посланник Цицмил «еще во время войны наладил хорошие отношения с членами английской и американской военных миссий, состоявших при главном штабе Тито — недалеко от Адриатического побережья».

На процессе Бранков дал самые подробные сведения об агентах югославской разведки и о шпионах, которых он сам вербовал ей на службу.

«Ранкович говорил нам, что нужно во что бы то ни стало организовать широкую сеть, не брезгуя ни-какими средствами. Естественно, что при наличии таких указаний мы не отказывались от услуг и профессиональных полицейских шпионов.

С помощью Палфимы получали из министерства национальной обороны самые секретные военные сведения, как, например, сведения о дислокации частей венгерской армии... потом, как мне помнится, мы получили секретную карту Венгрии... сведения о пограничной охране, представлявшие большую ценность. Из министерства внутренних дел от Райка и Себени Эндре мы получали сведения о мероприятиях венгерских органов государственной безопасности и методах, которыми они пользуются, а также об их мероприятиях по борьбе против англо-американской разведки в Венгрии, что также было для нас чрезвычайно важно. Потом, как я помню, мы получили документы относительно заговора Надь Ференца. Эти документы были предоставлены нам Себени по приказу Райка, и я хорошо помню, что в начале 1947 г. Цицмил переправил этот материал в миссию Соединенных Штатов...»

[86]

От Бранкова мы узнаем, что Ранкович был недоволен медлительностью Райка в деле организации убийства венгерских руководителей.

«Поскольку Райк действовал слишком медленно, Ранкович был недоволен его работой и для ускорения дела направил из Югославии в Венгрию двух агентов УДБ, опытных политических убийц... Они прибыли в Будапешт в октябре 1948 г. и прежде всего занялись организацией покушения на Ракоши...» Как известно, покушение на Ракоши должно было явиться сигналом к перевороту. Приказ об этом, очевидно, исходил свыше, издалека.

«Джилас рассказал мне, что Тито вел переговоры с американским и английским представителями в Белграде и договорился с ними о том, что они поддержат борьбу правительства Тито против СССР. Они обещали, что их правительства окажут Тито не только экономическую поддержку, но также и политическую и даже военную помощь. Джилас сказал мне также, что американцы склонны поддержать правительство Тито лишь в том случае, если Югославия начнет борьбу против Советского Союза. Ранкович потом заявил, что необходимо снова установить связь с англо-американской разведкой в Венгрии и начать сотрудничать с ней в целях усиления деятельности, направленной на свержение венгерского правительства. Действительно, положение становилось напряженным, и нам следовало проявлять меньше разборчивости в отношении средств и способов для достижения этой цели...»

После известного решения Информбюро Бранков получил приказ выступить с публичным заявлением, что он порывает с политикой Тито, и продолжать свою деятельность. Это ему не понравилось. Обстановка стала казаться ему трудной; он чувствовал себя, так сказать, не в своей тарелке. Он колебался, со дня на день откладывал принятие решения и не выполнял приказа Ранковича.

«Тогда с дипломатической почтой прибыло письмо от Ранковича, который упрекал меня за то, что я до сих пор не выполнил его распоряжение. Он писал, что если я не выполню приказа, он будет считать меня сторонником Информбюро, объявит меня вне закона

[87]

и примет соответствующие меры в отношении моей семьи, проживающей в Югославии. Я решил выполнить приказ... Я знал, что другого выбора у меня нет».

Венгерские славяне

Нам остается сказать об одной из излюбленных тем югославской пропаганды — о пресловутой Балканской федерации, с которой мы встретимся вновь на процессе Костова. Хотя в Венгрии нет «македонской» проблемы, но во всяком случае у нее имеется славянское население. Поэтому там была создана Федерация южных славян. Тито отдал приказ использовать эту организацию и ее членов в целях агитации, направленной на то, чтобы посеять в Венгрии национальную рознь. Председателем Федерации южных славян Бранков предложил назначить Антона Роба. Бывший югославский коммунист, исключенный из партии, Роб по указанию Ранковича принял венгерское гражданство, и ему было обещано, что он будет восстановлен в партии Тито, если успешно выполнит возложенную на него задачу. Став депутатом венгерского парламента, Роб получил указание превратить Федерацию южных славян в националистическую группу, притязания которой служили бы Тито предлогом для того, чтобы либо протестовать против «притеснений» венграми славянского меньшинства, либо, опираясь на пожелания этого меньшинства, представить дело так, будто создание Федерации южных славян является результатом требования масс.

После опубликования резолюции Информбюро один из руководителей венгерских славян, Милош Моич, высказался за резолюцию. Опасаясь, что он может повлиять на других славян или разоблачить клику Тито, Бранков приказал пресс-атташе югославской миссии в Будапеште

Живко Боарову убить его.

* * *

Таков был заговор, таковы были его участники. Теперь с точностью установлено, что Райк и его сподручные ставили своей целью свержение народно-демократической власти в Венгрии путем насильственного переворота,

[88]

с помощью титовских войск; что они намеревались убить верных народу руководителей коммунистической партии и что действовали они по плану, который Тито и его клика разработали совместно с американской разведкой.

Политические убеждения во всем этом деле не играли никакой роли. Райк говорил на суде, что после захвата власти Тито намеревался потребовать передачи венгерской армии и полиции в руки его людей; что внешняя политика страны должна была следовать политике Югославии, а венгерская промышленность была бы поставлена на службу югославской экономике и выполнению югославского пятилетнего плана.

Единственное правильное объяснение этому заговору надо искать в американских планах войны против стран народной демократии и Советского Союза.

«Английские и американские органы разведки,— говорил на процессе Райка венгерский государственный прокурор,— еще во время войны против Гитлера купили титовцев, чтобы воспрепятствовать национальному и социальному освобождению народов Юго-Восточной Европы, чтобы изолировать Советский Союз и подготовить третью мировую войну. Антисоветские планы балканского блока также родились не в голове Тито, а в вашингтонских и лондонских органах разведки. И план переворота в Венгрии, разработанный самим Тито, осуществление которого возлагалось на шпионскую банду Райка, невозможно понять без связи с международными планами американских империалистов...»

Прокурор подчеркивал также следующее:

«Из материалов процесса выяснилось, что вооруженный переворот Райка и убийства были «приурочены» ко времени между февралем и июнем 1949 г. Сеньи летом 1949 г. хотел созвать партийную конференцию, которую намечали провести после переворота; Палфи указывал весну 1949 г. как срок осуществления переворота.

Вспомним внешнеполитические события этого периода. Вряд ли будет ошибкой, если я скажу, что конфликт, искусственно вызванный вокруг берлинского «воздушного моста», усилившаяся антисоветская «холодная война» перед Парижской сессией

[89]

Совета министров иностранных дел, между прочим, служили именно целям «приурочивания» планов Ранковича — Райка, целям связывания Советского Союза, целям обеспечения свободы рук для югославских и венгерских наемных убийц.

И когда органы Венгерской народной республики в мае этого года раскрыли заговор и начали арестовывать заговорщиков, то они, эти органы, не только защитили от наемных убийц государственный строй Венгерской народной республики, но одновременно перечеркнули на одном из немаловажных участков международной политики планы поджигателей войны».

[90]

Цитируется по изд.: Жувенель, Р. Де. Тито – главный предатель. М., 1951, с. 69-90.

Далее читайте:

Вторая мировая война 1939-1945 гг. (хронологическая таблица).

Добровольцы в Испании. Советские в республиканской армии (биографический указатель).

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС