Полякова Надежда Михайловна

р. 1923 г.

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Полякова Надежда Михайловна

Полякова Надежда Михайловна (15.12.1923, дер. Босутино, Новгородская обл.). Фронтовик. Пишет стихи и прозу. Живёт в Санкт-Петербурге. Соч.: Право на счастье. — Л., 1955; Стихотворения. — Л., 1971; Мосты памяти. — М., 1981; Беды царя Давида. — СПб., 1999.

Вячеслав ОГРЫЗКО.

+ + +

Полякова Надежда Михайловна [15.12.1923, д. Семенцы Новгородской обл.] — поэт, прозаик.

Отец — рабочий, мастер по дереву; мать из крестьян. Родившись на лесном хуторе, Полякова познала и прочувствовала прелесть русской природы, но всю свою дальнейшую жизнь, начиная со школьных лет, она прожила в Ленинграде. 10-й класс она окончила в июне 1941, ее поколение — это поколение, почти все выбитое войной. С учебой в ленинградской школе исключительно повезло: она училась в Доме литературного воспитания школьников, где были первоклассные преподаватели. Там давали хорошее, многостороннее литературное образование и прививалось серьезное отношение к литературному труду. Первая публикация (стих. «Весеннее») появилась уже в 1940 в журнале «Смена» (№8).

В начале войны Полякова была на оборонных работах — рыла противотанковые рвы, а в 1943 — в армии. «Все, что было на войне,— вспоминает она,— выпало и на мою долю. До сих пор снится война. Снится окружение...» Война, по выражению Л.Толстого, противна самой природе человеческой. Тем более противоестественно участие в ней женщины — носительницы и продолжательницы рода. Для Поляковой это выношенное и твердое убеждение. «...Я считаю,— писала она,— женщинам не место в воинской части, не место на войне». Скорее всего, по этой причине у нее немного стихов, написанных о войне впрямую. Долгое время она вообще о войне не писала, да и потом, решившись, каждый раз подходила к этой теме, как к заминированному полю. Однако война тех, кто ее прошел, даже если о ней не писать «впрямую», все равно живет в сознании — подобно тому, как дает о себе знать старая рана в теле.

Память о войне корректирует чуть ли не все, что выходит из-под пера Поляковой. Это происходит непроизвольно и может сказываться по-разному, например, в удесятеренном внимании к живой подробности — к травинке, к листку ольхи, к чашечке цветка, к оледеневшей лыжне, напоминающей шрам или рубец. Память может начать кровоточить неожиданно, от пустяка, от любого сорвавшегося звука, потому что в дальней глубине ее, в самом истоке, в незащищенной юности — война, пережитое, но не исчезнувшее страдание. Вполне возможно, что богатство предметного мира, его непрестанная пульсация, красочность и достоверная живая шероховатость, как и вообще обилие земной плоти, звучащей, трепетной и бессмертной,— все это богатство, свойственное Поляковой, идет у нее от великого чувства благодарения жизни. Лишь тот, кто долго был на волоске от гибели, кто превозмогал страх смерти и отчаянно выбирался к жизни, способен так пристально и любовно вглядываться в ее хрупкую и трогательную тайну, дивиться ее будничной прелести, радоваться ее устойчивости.

У Поляковой совершенно нет стихов, написанных, как говорится, просто так. Нелегкая биография, открытая войною, приучила поэта мерить жизнь крупными масштабами. Вот эта-то крупность почти всегда ощущается в ее лирике и придает ее книгам не только художественную, но и нравственную значительность. С годами, от книги к книге, нарастает и проявляется в стихах Поляковой душевная сосредоточенность, когда глаз стиха фокусируется на самой сердцевине духовного бытия. Внешне это выражается в том, что стих заметно замедляет свой оперенный полет, он не торопится за впечатлениями в дальние места, а внимательно вглядывается в то, что находится вблизи и многим кажется будничным. Теперь все чаще, как написано в одном стихотворении, «слова идут, не торопясь» и предпочитают рождаться не на бегу, а в ночной тиши.

Впрочем, самая их завязь всегда, как и прежде у Поляковой, проклевывается в шуме, грохоте и сутолоке жизни. Городские, порою ничем не примечательные дома, улицы, блеск оконных стекол, отражающих закат, обрывок смеха, лоскуток чьего-то разговора, дрожащий бок автобуса, ленинградские-петербургские горбатые мостики, чугунные решетки, потерявшие свой вес из-за снежной бахромы, круговерть толпы в час пик — так из городских зарисовок, взятых с «натуры», словно остановленных на «стоп-кадре» стиха, четких до стереоскопичности, но в то же время, как бы ненароком и местами растушеванных печалью и памятью, много в книгах Поляковой. В известной степени эти особенности сказались уже в первой маленькой книжке «Право на счастье» (1950).

В дальнейшем, в книгах «Журавли над Метою» (1957), «Друзья зовут меня в дорогу» (1959), «Середина пути» (1979), «Мосты памяти» (1981) медитативное начало в ее произведениях все усиливается, они проникаются не только большей зоркостью, но и печалью, а в последующих книгах «Мгновения» (1982), «Срез яшмы» (1985) принимают социально-рефлексирующий оттенок — особенно в книге «Черный жемчуг» (1996).

Начиная с книги «Срез яшмы» в сборнике Поляковой отчетливо проявляется своеобразная дневнико-вость, что придает ее стихам и книгам в целом дополнительный эффект достоверности. В стихах нередко чувствуются слезы, удержанные лишь последним — на пределе сил — напряжением. Полякова бестрепетно, то есть как подлинный художник, не боящийся правды и искренности,— открывает перед нами свою боль, незащищенность, женскую слабость и свое великолепное мужество. Стихи, составляющие ее книги «Монолог», «Все остается в нас» и особенно «Черный жемчуг», становятся монологичными, раздумчивыми и как бы впрямь замедленными — настолько внимательно, пытливо, не спеша и терпеливо вглядываются они в жизнь: не только в мерцающий полог неба, но и в медлительный полет пчелы, заметное, но угадываемое движение сока по древесному стволу. Слова в ее поздних стихах всматриваются в жизнь, улавливая краски и полутона, они, кроме того, вслушиваются и осязают. Напряженная работа души требует тишины и той особой сосредоточенности, когда поэт остается с миром один на один. «По земным, по нелегким дорогам / Длинный путь протянулся за мной»,— пишет она и все чаще оглядывается — не только в стихах, но и в прозе — на оставшуюся «за спиною» жизнь, благодаря ее за бесценный опыт, за все уроки — добрые и жестокие, но равно необходимые, а больше всего за то, что ее личная биография оказалась прочно вплетенной в многоцветную ткань времени. Полякова — внимательный и взволнованный участник и летописец своей эпохи. «В большой беде не стороною, / Со всеми вместе я прошла...»

Упомянутая лирическая дневниковость ее произведений, придающая им достоверность и почти житейскую хроникальность, закономерно включила в себя и элемент повествовательности, нечто ценное, идущее от прозы. Она любит рассказать житейскую историю, ввести в стих, характерную, а иногда даже и прямую речь, воссоздать диалог, передать психологические нюансы: опыт добротной реалистической прозы хорошо знаком Поляковой, и она как бы постоянно держит его в уме, хотя и бессознательно. Ее лирические произведения, не поступаясь поэзией, несут в себе растворенную соль того поэтического реализма, который так характерен для русской высокой прозы. Неудивительно, что временами она обращается и к прозе как таковой. Ей принадлежат книги «Город у залива» (1993), «Искра вечного огня» (1995), «Дорога» (1990), «Беда царя Давида» (1999) и другие. Она — автор нескольких статей о произведениях русской классики (Пушкине, Гоголе). Полякова писала и для детей: «Заколдованная девочка» (1961), «Снежки», «Стихи и картинки про Диму Половинкина» (1964), «Детский сад для зверят» (1966) и многие другие. Большие работы есть среди ее переводов: она перевела с чувашского сборника стихов В.Тимакова «Юманзар» (1979), с удмуртского сборника стихов А.Белоногова «Таволга» (1981).

А.И.Павловский

Использованы материалы кн.: Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги. Биобиблиографический словарь. Том 3. П - Я. с. 93-95.

Далее читайте:

Русские писатели и поэты (биографический справочник).

Сочинения:

Право на счастье. П., 1955,

Журавли над Метою: стихи. Л., 1957;

Друзья зовут меня в дорогу. Л., 1959;

Наша Нева. Л., 1961;

Июль: Книга новых стихов. Л., 1962;

Доброе лето. Л., 1962;

Что тебе подарено? Л., 1963;

Признание в любви: стихи. Л., 1963;

Стихотворения. Л., 1966;

Полдень: стихи. Л., 1969;

Стихотворения. Л., 1961.

Не поле перейти: Рассказы и очерки. 1971;

Земные плоды: Книга новых стихов. Л., 1973;.

Речитатив: Книга новых стихов. Л., 1978;

Середина пути: Книга новых стихов. Л., 1979;

Земное притяжение: стихи. Л., 1980;

Мосты памяти. М., 1981;

Мгновения. Л., 1982;

Приближение. Л., 1983;

Срез яшмы. Л., 1985;

Все остается в нас. М., 1985;

Искра вечного огня. Л., 1985;

Живое дерево. Л., 1987;

Избранное. Л., 1996.

Черный жемчуг. Л., 1996.

Беды царя Давида. Библейские истории, рассказанные Надеждой Поляковой. Л., 1999.

Литература:

Соловьев Г.Н. Ответственность перед народом. М., 1963. С.331-337;

Хренков Дм. Мысль поэта // День поэзии. Л., 1968. С.27-41;

Михайлов А.А. Сила и тайна слова. М., 1984. С.205-210;

Павловский А. [Предисл.] // Полякова Н. Избранное. Л., 1996.

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС