Плеханов Георгий Валентинович

1856 - 1918

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Георгий Валентинович Плеханов

Г.В.Плеханов работы Ю.К.Арцыбушева.

Ортодоксальный марксист

Плеханов Георгий Валентинович (29 ноября 1856, имение Гудаловка, Липецкий уезд Тамбовской губернии – 30 мая 1918, Питкиярви, Финляндия) – обществовед, публицист, один из основателей РСДРП. Из мелкопоместных дворян. После окончания Михайловской военной гимназии в Воронеже (1873) поступил в Константиновское артиллерийское училище в Санкт-Петербурге, однако вскоре, решив отказаться от военной карьеры, его оставил. Не был завершен и курс в Горном институте столицы (обучался в 1874 – 1876); посылы о важности «служить народу», «бороться с деспотизмом» обозначили новые приоритеты: с конца 1875 г. молодой Плеханов втягивается в народническое движение.

Заметным было участие Плеханова в обществе «Земля и воля», стоявшем в основном на платформе бакунизма. В нем он при­обрел опыт заня­тий в фабрич­ных и заводских кружках (см. мему­арный очерк Плеханова «Русский рабочий в ре­волюционном движении», 1890), зарекомендовав себя «специалистом» по рабо­чему вопросу. 6 декабря 1876 г. выступил с речью политического характера перед студен­тами и рабочими у Казанского собора Санкт-Петербурга. После этой «Ка­занской демонстрации» Плеханов был вынужден перейти на нелегальное поло­жение. В це­лях революционной агитации и ор­ганизации бунтарских выступлений выез­жал в Саратовскую губернию и на Дон. Под зна­ком вер­но­сти на­род­ниче­ству про­шло пер­вое пре­быва­ние за рубе­жом (весна – лето 1877); Ге­оргий Валентино­вич посе­тил Швейца­рию, Герма­нию, Францию, по­знакомился с П. А. Кропот­киным, П. Л. Лавро­вым, П. Н. Ткачевым, дру­гими политиче­скими эмиг­ран­тами из России. Вес­ной 1878 г. Плеханов участ­вовал в редактировании обновленного варианта про­граммы «Земли и воли». Склонность Плеханова к серьезной интеллектуальной работе подтвердила и его статья «Закон экономического развития общества и за­дачи со­циализма в  России», опубликованная в журнале «Земля и воля» (1879, январь – февраль, № 3 – 4), одним из соредакторов которого он был. В этой статье, Плеха­нов, в частности, выразил уважительное отношение к учению К. Маркса, что не дает, однако, серьезных оснований считать, что уже в это время начался его по­ворот к марксизму. По­сле рас­кола «Земли и воли» в августе 1879 г. Плеханов встал во главе группы «Черный пе­редел», выступая за продол­жение рево­люцион­ной агита­ции среди кре­стьян, ра­бо­чих и сту­дентов в расчете на подготовку буду­щего вос­стания. Однако возможность ареста и поиск новых путей для революционной борьбы вынудили Плеха­нова, а также В.И. Засу­лич, Л.Г. Дейча, Я. В. Стефа­но­вича в январе 1880 г. неле­гально по­кинуть Рос­сию. Плеханов надеялся использовать временное нахождение за ру­бе­жом, чтобы теоретически разо­браться в идейном хаосе и противоре­чиях за­дач и тенден­ций русского революци­онного движения. Разумеется, он не мог пред­пола­гать, что пребывание на чуж­бине будет столь долгим (до весны 1917; жил в ос­новном в Швейца­рии, а также во Франции, Великобрита­нии, других ев­ропей­ских стра­нах).

Главным образом на годы эмиграции приходится вклад Плеханова в разви­тие об­щест­венной мысли. Этот вклад неразрывно связан с марксизмом. С некото­рыми мар­ксист­скими тру­дами он был знаком еще в 1870-е гг., тем не менее  его переход от народни­че­ства к мар­ксизму в значительной степени вы­глядел «умст­вен­ным пе­ре­во­ротом». Этот «пере­ворот» стал вы­ходом из лич­ного идей­ного кри­зиса, в котором отра­зился кри­зис на­род­ниче­ства в России, совпавший с все более успешным распро­стране­нием мар­ксист­ского учения в Ев­ропе. Марксизм открывал для Плеханова новое, широкое поле для его деятельности как революционера-социалиста. Переход под знамя марксизма (сам Плеханов от­но­сил его к 1882) – пример того, как при сохранении целевых ус­тано­вок – революцион­ная борьба против ца­ризма и за со­циали­стиче­ские идеалы – от­но­си­тельно быстро воспри­ни­мается но­вая ценностная система ра­дикальных взгля­дов. В мае 1882 г. вышел в переводе Плеханова на русский язык «Мани­фест Коммуни­стической партии» К. Маркса и Ф. Энгельса с их преди­словием, написан­ным для этого издания. Плеха­нов  писал, что вместе с другими сочи­нениями его ав­торов «Манифест» «начал новую эпоху в ис­тории со­циалисти­ческой и экономи­че­ской литературы – эпоху критики современ­ных отношений труда к капиталу и, чуждого всяких утопий, науч­ного обоснова­ния социализма»   (П л е х а н о в Г.В. Сочи­нения. М., 1923. Т. 1. С. 150). Образова­ние в сентябре 1883 г. в Женеве пер­вой группы мар­ксис­тов – «Ос­вобож­дение труда» (кроме Пле­ха­нова в нее вошли П.Б. Ак­сельрод, Л.Г. Дейч, В.И. Засу­лич, В.Н. Иг­на­тов) под­твер­дило, что рож­да­ется новое, со­циал-демократиче­ское направле­ние в русской ре­волюционной мысли, что интер­на­ционалист­ский по своему характеру мар­ксизм пред­лагается как тео­ре­ти­ческая и идео­логическая ос­нова для раз­вития со­циа­ли­стиче­ского дви­же­ния в России. Не случайно, что ост­рие пер­вых мар­к­сист­ских ра­бот Плеханова «Социа­лизм и поли­тическая борьба» (1883), «Наши разно­гла­сия» (1885) было на­прав­лено против идеоло­гии и практики рево­люционного на­родниче­ства. Однако его вывод, что на­родни­ческий социализм отжил свой век, ока­зался явно поспеш­ным.

Плеханов, оценивая возникновение марксизма как великую революцию в социальных науках, подчеркивал цельный, гармонический и последовательный характер этого миросозерцания, в котором он выделял диалектический и исторический материализм, политическую экономию и политическую социологию. Особенно много Плеханов занимался философией, активно защищая сущностное единство марксистского материализма и диалектики. Это было тем более важно, что многие социалисты, как в России, так и за рубежом, занимаясь практической деятельностью, относились индифферентно к философии или находились под сильным влиянием позитивизма. Новизна и значимость марксистского материализма и диалектики раскрывались Плехановым в книге «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю» (1894), способствовавшей воспитанию новых поколений марксистов, их революционной социал-демократической ориентации. Свое понимание марксизма как философии действия он также развивал и пропагандировал в таких трудах, как «О материалистическом пони­мании истории» (1897), «К вопросу о роли личности в истории» (1898), «Основные вопросы марксизма» (1908). В марксизме, по его мнению, нет никакого «философского вакуума», который нужно было бы заполнять заимствованиями из других теорий.

Позиции ре­волюци­онного марксизма ак­тивно от­стаи­вались Плехановым не только в среде россий­ских социал-де­мократов, но и на меж­дуна­родной арене, в том числе на конгрес­сах Второго Ин­терна­ционала.

 Вместе с тем для Плеханова характерен своеобраз­ный культ мар­ксизма, он готов сделать прокрустово ложе из марксистской орто­док­сальности, что не могло не вести к про­явлениям схема­тизма, а иногда и догма­тизма. Цитаты из работ Мар­кса и Эн­гельса нередко подавались как решаю­щий ар­гумент в ходе идей­ных дис­куссий. Показа­тельно, что для Плеханова была недопус­тима лю­бая кри­тика стерж­невых положений марк­сизма, как не­приемлемы и «дру­гие социа­лизмы», – они чужды его тезаурусу. От­сюда ост­рая, а не­редко и гру­бая по­лемика с на­родни­ками, как позд­нее и с неона­родни­че­скими социалис­тами-революционерами, пре­неб­режи­тельно объ­яв­лявши­мися «тоже социа­ли­стами» и даже «буржуазными де­мокра­тами». От­сюда непри­ми­римая борьба с «ревизио­низмом», будь то берн­штейни­ан­ство, русский «эконо­мизм» или, позд­нее, по­сле революции 1905 – 1907 гг., «ликвидаторство» меньшевиков и «ле­вый большевизм» А.А. Богда­нова. Как пра­вило, Плеханов был не скло­нен призна­вать даже наличие каких-либо рацио­нальных зерен у идей­ных «ерети­ков», по­кушав­шихся на «класси­че­ский», ор­тодок­саль­ный марксизм, в том числе в его собственном толкова­нии. Зачастую он даже не желал глубоко вникать в приводимую ими критическую аргументацию. При этом главные при­чины «ереси» не­редко сводились к недостатку науч­ных, теоре­тических знаний у оппо­нентов. В от­ношении «неправоверных» Плеханов следовал примеру Св. Бер­нара, с которым однажды сравнил себя: «Святой Бернар говорил когда-то: «У меня есть Еванге­лие, и если бы ангел спустился с неба и стал проти­воречить ему, – ана­фема са­мому ангелу!» (Там же. М., Л., 1927. Т. 9. С. 89). Такая пози­ция при­во­дила к тому, что Плеханов во­лей-неволей на­клады­вал пе­чать са­моогра­ниче­ния на свое ин­тел­лек­туаль­ное творче­ство.

В научной и популярной литературе нередко пишется о Плеханове как «осно­вопо­лож­нике русского мар­ксизма». Такое обобщение нуждается в дополнитель­ном осмыс­лении, по­скольку не вырабо­тано само по­нимание «русского мар­ксизма», которое вряд ли тождест­венно формуле «марксизм в Рос­сии». Плеханов «национа­лизиро­вал марксист­скую тео­рию и тем самым денационализировал рус­скую революционную мысль» (цит. по: Троцкий Л.Д. Политические силуэты. М., 1990. С. 59), но он как поборник орто­док­сальности никогда не стремился к созда­нию некой своей версии мар­ксизма, ко­то­рую в силу ее своеобразия можно было бы отнести к «рус­ской». Плеханов полагал, что не только важнейшие положения марксизма с его универсальной теорией, но и прежний исторический опыт решения конкретных проблем в странах Западной Европы можно путем аналогии успешно использовать в России, прибегая по необходимости к его конкретизации и отдельным поправкам. Плеханов – мыс­литель, теоре­тик, но не революцио­нер, преобразую­щий теорию, ее основные по­ложения и вы­воды. Показательно также, что для него, в общем и це­лом, харак­те­рен примат теории над практикой.

Отме­ченное не исключает при­знания значи­тельного вклада Плеханова в развитие от­дельных сторон мар­ксизма, его адапта­ции к усло­виям России. Своими сочине­ниями по фило­со­фии, эстетике, исто­рии, литературе он зареко­мен­довал себя одарен­ным интеллектуалом, ши­роко эру­ди­рованным мар­ксистом. Од­ним из при­меров может слу­жить труд «Исто­рия рус­ской общест­венной мысли» (не завершен; Т. 1 – 3, М., 1914 – 1917), в ко­тором рас­смат­рива­лась эво­лю­ция идей с учетом многофак­торности и осо­бенно­стей исто­риче­ского развития Рос­сии. Плеханов на­пи­сал также ра­боты, посвящен­ные рус­ским мыслите­лям XIX в. – В. Г. Белин­скому, А. И. Гер­цену, Н. Г. Чер­ны­шев­скому и др. Он отмечал, что «революционеры-демо­краты» сделали ог­ромный шаг вперед по пути осмысления закономерностей раз­вития природы и общества, под­готовив тем самым почву и для последующего восприятия маркси­стского учения. По мнению Плеханова передовая обществен­ная мысль в России, отрицая суще­ствующее во имя будущего страны, неот­вра­тимо раз­вива­лась по направле­нию к мар­ксизму.

Проблематика, относящаяся к России, развитию в ней рабочего и социал-де­мократического движения всегда была в центре внимания Плеханова-эмигранта. Как «социалист-за­падник», с позиций де­тер­ми­низма, непреложных «зако­нов исто­рии» он отстаивал идеи однолинейного прогресса, обосновывая объектив­ную не­избежность – по примеру западноевропейских стран – поступа­тельного разви­тия капитализма в России. Но не столько капитализм как таковой интересовал Плеха­нова. Для него было важно, что зрелый капита­лизм создает материаль­ные и со­циокультурные пред­посылки для со­циа­лизма как «действи­тельности бу­дущего», что при капита­лизме взращи­вается и ум­ножает свои силы новый демиург истори­ческих преобразований – промышленный пролетариат, про­ходя школу по­литиче­ского воспи­тания и классовой борьбы. Пле­ханов впервые по­казал, что в России именно проле­та­риату, охарактеризованному им как «народ в европейском смысле слова», будет при­надлежать решаю­щая революци­онная роль в борьбе про­тив са­модержавного ре­жима, за дальнейшую модернизацию и европеи­зацию страны. (Под пролетариатом, как правило, имелись в виду по­сто­янные заво­дские и фаб­ричные рабочие, порвавшие прежние связи с зем­лей).

На рубеже XIX – XX в. Плеханов активно участвовал в работе по определе­нию идейных и организационных основ революционной социал-демократической партии в России, был членом редакции общероссийской маркси­стской газеты «Ис­кра» (1900 – 1905) и теоретического журнала «Заря» (1901 – 1902), основным ав­тором теоретической части про­граммы РСДРП, приня­той на ее II съезде (Брюс­сель – Лондон, июль – август 1903). В 1903 – 1905 гг. он возглавлял Совет РСДРП. При­чем вначале у него до­минировали общие с В.И. Лениным подходы к по­строе­нию и дея­тельно­сти РСДРП, однако позднее, после раскола партии в 1903 г., все более за­метно про­являлись разногласия. В этой связи показательны, в част­ности, акценты Плеха­нова на то, что партия должна быть соз­натель­ной вырази­тель­ни­цей объек­тив­ного исторического процесса, за­ко­но­мерно «работающего» на про­лета­риат, на социа­ли­стическое буду­щее. Революционность пролетариата, пола­гал Плеханов, выте­кает, прежде всего, из его жизненного бытия, порождае­мого самой капитали­стиче­ской сис­темой, и задача партии в том, чтобы, воспиты­вая классо­вую сознатель­ность, раз­ви­вать эту революцион­ность, на­правлять ее в «пра­виль­ное», социали­сти­ческое русло. Партия – это важнейшая форма органи­зации ре­волюционной актив­ности масс. В отли­чие от Ленина, партия у Плеханова, бу­дучи авангардом рабо­чего движе­ния, не стоит над этим движе­нием, а профес­сио­наль­ные револю­цио­неры не подминают под себя всю пар­тию, в которой, как ут­верждал Георгий Ва­лентинович, должна быть богатая внутренняя жизнь. Не слу­чайно, что он вы­сту­пал против «край­ней цен­трализа­ции» в РСДРП, считая, что это может нега­тивно ска­заться на активно­сти чле­нов пар­тии, а также сузить ее опору в рабо­чем движе­нии. После раскола РСДРП на II съезде Плеханов до конца октября 1903 г. был на стороне большеви­ков, но потом примк­нул к меньшевикам, надеясь, среди про­чего, что это поможет вос­стано­вить един­ство пар­тии, поме­шать утвер­ждению в ней ле­нинской автори­тарно­сти.

С позиций марксистской ортодоксальности, на которой должна базироваться пар­тийная идеология, Плеханов разрабаты­вал стратегию и тактику революционной борьбы. Важное значение имела заимст­вованная у Маркса двух­ста­ди­аль­ная мо­дель революции, использованная примени­тельно к России. В рамках этой мо­дели разде­лялись буржуазно-ли­бе­ральная (бур­жуазно-де­мо­кратическая) и соб­ст­венно со­циали­стическая стадии, при этом Плеха­нов всегда выступал против их со­вмеще­ния, забе­гания вперед и, в ча­стно­сти, про­тив прежде­временного социали­сти­ческого переворота, пока не бу­дет дос­тигнут от­но­сительно высокий уровень эко­номического развития страны и клас­со­вого соз­на­ния про­лета­риата. Этим объ­ясня­ется не­при­ятие Плехановым во время револю­ции 1905 – 1907 гг. тео­рии Ле­нина о пере­раста­нии буржуазно-демо­крати­ческой революции в социа­ли­стиче­скую, а также теории «перма­нентной ре­волю­ции» Троц­кого – Парвуса. Позд­нее, после свер­же­ния са­мо­держа­вия в феврале 1917 г., Геор­гий Валентинович резко осудил курс вождя большеви­ков на не­по­средст­вен­ную подго­товку социа­ли­стического перево­рота. В этом кон­тек­сте по­нятны и оценки Плехановым взятия вла­сти больше­виками в ок­тябре 1917 г. как на­силия над исто­рией, как явной аван­тюры.

Ортодоксальность Плеханова серьезно сказалась на его взглядах о расста­новке классовых и общественно-политических сил. Критикуя непоследователь­ность и нерешительность буржуазных ли­бера­лов, Плеханов, тем не менее, видел в них союзников пролетариата в борьбе с са­мо­державием, за демо­кратизацию России. После начала в январе 1905 г. рево­люции в России он выдви­нул лозунг «Врозь идти, вместе бить», пре­дусмат­ривав­ший объединение усилий пролета­риата и либеральной буржуазии, «всего обще­ства» в целях сокру­шения здания ца­ризма. Однако в ходе ре­волюции в России Плеха­нов был вы­нужден неоднократно от­мечать ра­зобщен­ность и пассив­ность буржу­азных «люби­телей свободы», их склонность к пусто­словию. Действен­ная «рево­люционная коа­лиция» с участием буржуазных либе­ралов, необходи­мость которой обосновывал Плеха­нов, на прак­тике не сло­жилась. Что касается кресть­янства, то оно, по его мнению, является но­сителем отстало­сти, «азиатского на­чала». Вы­сту­пления кре­стьян, осо­бенно во время ре­волюции 1905 – 1907 гг., не могли не поко­ле­бать первона­чаль­ные вы­воды Плеха­нова, но в целом он был скло­нен рассмат­ривать крестьянство как кон­сер­вативную силу, ибо его инте­ресы не про­стираются дальше мелкобуржу­азного го­ризонта. По мнению Плеха­нова крестьян­ство, борю­щееся за землю, мо­жет быть в лучшем случае времен­ным со­уча­стни­ком револю­ционной борьбы, но не едино­мышленником и союзни­ком про­лета­риата.  На IV съезде РСДРП (Сток­гольм, ап­рель – май 1906) им был поддер­жан меньшевистский проект муниципа­лизации земли; ее национали­зацию он считал допустимой только после социали­стической революции.

Будучи ортодоксальным марксистом, Плеха­нов всегда выступал сторон­ником решительной борьбы с самодержавием, что осо­бенно ярко проявилось после на­чала первой революции в России. Так, он призы­вал к массо­вым выступлениям, вплоть до на­родного восста­ния против самодержа­вия, подчер­кивая, однако, необ­ходи­мость его всесторонней подготовки. Этим объяс­няются и предостережения Плеханова в ка­нун декабрьских событий 1905 г. в Мо­скве от импуль­сивных дейст­вий, от преж­де­временного столкновения с правитель­ством, которое, в слу­чае не­удачи, может стать поводом для разгрома участников революционной борьбы. Известный вы­вод: «не нужно было и браться за оружие», сделанный после по­ра­жения москов­ского вос­стания (см. Там же. М., 1926. Т. 15. С. 12), от­нюдь не сви­детельствовал, во­преки утверждениям Ленина, о проявлениях «оппортунизма» Плеханова. Он никогда не был анемичным мыслителем и всегда сохранял веру в высокий потенциал пролетариата как ре­волюционного класса, как главной силы в борьбе с самодержавным режимом. От­метим также, что Плеханов во время революции не исключал возможность прове­дения отдельных терро­ри­стических ак­тов против гражданского, полицейского и военного «на­чальства» для дезоргани­зации сил неприятеля.

В период отступления революции Плеханов выступал за участие социал-де­мократов в работе Государственной думы, на­чиная с ее первого созыва в 1906 г., допускал создание блока с кадетами при вы­борах, поддерживал отдельные вне­дум­ские действия социал-демократов с буржуазными либера­лами. Свою привер­жен­ность общей схеме расстановки классовых и политических сил Плеханов со­хранял и в дальнейшем. Надеясь на новый подъем революци­онной волны, он призывал не форсировать события, а сосредоточиться на воспи­тании по­литиче­ской сознательности пролетариата, на собирании и умно­жении всех ан­тисамо­державных сил. В целом же, революция 1905 – 1907 гг. и по­сле­дующие со­бытия выявили, что ортодоксальный марксизм Плеханова в ряде слу­чаев сдержи­вает поиск новых творческих решений, не всегда учитывает возросшую динамику и особенности клас­совой борьбы в России и в мире в начале XX в. В этой связи по­каза­тельно, что даже видный идеолог германских социал-демократов К. Каутский, пользовав­шийся большим авторите­том у Плеханова, при оценке рево­люционных событий в России проявил в то время больше смелости и реализма (см., напри­мер, брошюру Ка­утского «Движу­щие силы и перспек­тивы русской рево­люции», 1906). В целом можно согласиться с выводом Н. А. Бердяева, который писал, что Плеханов был «революционером более книжным, чем практическим. Он мог быть вожаком марксистской школы мысли, но не мог быть вожаком революции, как это и выявилось в эпоху революции» (Б е р д я е в Н. А. Истоки и смысл русского ком­мунизма. М., 1990. С. 78).

 Взгляды Плеханова слу­жили одним из важ­нейших ком­понентов идеологии меньшевизма как бо­лее уме­ренного течения в РСДРП. Однако Георгий Валентино­вич ос­тавлял за собой право на идей­ную само­стоятельность и отнюдь не всегда под­дер­живал меньшеви­ков, что про­явилось, например, после заверше­ния первой революции в его совместной с Лениным борьбе против так называе­мого лик­ви­да­торства. При этом прочный союз с большевиками, которых Плеханов предлагал называть не марксис­тами, а бланкистами, им исключался. В 1908 – 1909 гг. имел место кон­фликт в ре­дакции многотомного издания «Обще­ственное движе­ние в России в на­чале XX века» (М., 1909 – 1914. Т. 1 – 4). Плеханов объя­вил А. Н. По­тре­сова (ав­тора статьи в первом томе) в проявлениях «ревизионист­ских» взгля­дов, выразив­шихся, по его мнению, в умалении роли группы «Освобо­ждение труда» и, наобо­рот, в преувели­ченно высоких оценках деятельно­сти «ле­гальных марксис­тов». Кон­фликт как таковой вероятно можно было раз­решить, но за ним, од­нако, скрывалась неудов­летворенность Плеханова состоянием меньше­визма, в котором, в частности, разви­валось «ликвидатор­ство». Упреки в идейной нестой­кости деяте­лей меньшевизма сочетались у Плеханова со стремле­нием ут­вер­дить свою точку зрения как единственно правильную. В резуль­тате кон­фликт послужил фоном фак­тического раз­рыва Плеханова с мень­шевист­ским руко­во­дством (П. Б. Аксельро­дом, Ю. О. Марто­вым, А. Н. Потре­со­вым и др.). Плеханов возглавил течение «партий­ного», или революцион­ного меньшевизма и стал его главным идеологом, стре­мясь, как и прежде, высту­пать под флагом мар­ксист­ской ортодоксальности, против крайностей «ликвида­тор­ства» и революцион­ного макси­мализма больше­виков. При этом он выражал надежды на восстановле­ние един­ства РСДРП на ос­нове общепар­тийной про­граммы 1903 г. Эти надежды, однако, были иллюзор­ными, что стало особенно оче­видным после проведения большеви­ками фракци­онной Пражской конференции (ян­варь 1912) и Венской конференции организаций РСДРП (август – сен­тябрь 1912) их противниками. От­меченное не дает, однако, оснований говорить о центризме Плеханова; вообще сомнительно, вопреки бытовавшим в историографии утверждениям, что в социал-демократиче­ском движении России в ходе или после первой революции сложился центризм как идейно-политическое течение со своей системой взглядов (как это было, на­пример, в Германии, Австро-Венгрии и некоторых других европейских странах).

Годы Первой мировой войны (1914 – 1918) подтвердили кризис европейской социали­стической мысли, дав в то же время толчок для ее дальнейшего развития. Как и многие другие социалисты, Плеханов не смог со­вместить в условиях войны приверженность пролетарскому интернационализму с пат­риотизмом. Если во время русско-японской войны 1904 – 1905 гг. Плеханов вы­ступал за поражение царской России в интересах приближе­ния революции, то те­перь он занял социал-патриотические позиции «вынужден­ного оборончества», обоснованием которого стали ут­верждения, что победа кайзеровской Гер­мании и ее союзников замедлила бы эконо­мическое разви­тие, положила бы конец про­цессу евро­пеизации России, увековечив «старый порядок» и отбросив завоева­ния пролета­риата. Од­нако все эти аргументы, ссылки на заин­тересованность меж­ду­народного пролета­риата в перспекти­вах новой полосы активной борьбы с са­мо­державием после победного (для России и ее со­юзников) за­верше­ния войны не могут засло­нить фактический, пусть даже «вре­менный», отход Пле­ханова от про­летарского интернационализма в прежнем марксист­ском понимании. О воз­можно­стях но­вой, нацио­нально-патрио­тической революции в России Плеханов стал го­ворить, и то доста­точно осто­рожно, только с осени 1915 г., при этом высту­пая про­тив ини­циатив о сепаратном мире, за про­долже­ние войны. Основной пуб­ли­ци­сти­ческой трибуной для него стала газета «Призыв», изда­вавшаяся с октября 1915 г. на рус­ском языке в Па­риже. В годы войны углубился кризис мар­кси­стской орто­доксально­сти Плеха­нова, выход из ко­торого им так и не был найден.

Февральская революция 1917 г. (ее по оценке Плеханова «осуществила страна» в целом) открыла ему дорогу для возвращения из 37-летней эмиграции: в ночь с 31 марта на 1 апреля (13 – 14 апреля) он прибыл в Петроград. Последую­щие собы­тия, возрастание революционного максимализма опро­вергали наде­жды на во­пло­щение в жизнь двухстадиальной модели рево­люции в ранее предла­гав­шимся им вари­анте. Призывы о необходимости компро­миссного согла­шения ме­жду пред­принимателями и рабочими, примирения и еди­нения общественно-поли­ти­че­ских сил во имя «закономерного» буржуазно-демо­кратического развития сво­бодной России и спа­сения ее от внешнего врага не на­ходили поддержки в массах. Плеха­нов не по­спевал за динамичным развитием событий, серьезно влиять на которые ни он, ни его еди­номышленники по малочисленной социал-демократиче­ской группе «Единство» не могли. Революционер-практик из Плеха­нова не состо­ялся, да и серьезных воз­можностей в то время у него для этого не было. Резко от­ри­ца­тельно он отнесся к за­хвату вла­сти боль­шеви­ками в октябре 1917 г. В «От­крытом письме к петроград­ским рабочим», датированном 28 октября, он утвер­ждал, что рабочий класс «…еще далеко не может, с пользой для себя и для страны взять в свои руки всю полноту политической власти. Навязать ему та­кую власть, зна­чит, тол­кать его на путь величайшего исторического несчастья, ко­торое было бы, в то же время, величайшим несчастьем и для всей России» (П л е х а н о в Г.В. Год на ро­дине. Полное собрание статей и речей, 1917 – 1918 гг. Paris, 1921. Т. 2. С. 246; курсив Плеханова. – А.С.). Реаль­ный ход ис­тории во мно­гом раз­очаровы­вал Пле­ханова. Это не дает, однако, ни­каких осно­ваний утвер­ждать, ссы­лаясь на так на­зываемое «Политическое заве­щание Г.В. Плеханова» (опуб­лико­вано в «Независимой газете» 30 но­ября 1999, при­знано большинством ав­тори­тет­ных специали­стов апок­ри­фом), что в по­след­ний год жизни он высту­пил про­тив стержне­вых положе­ний мар­ксизма, по­ста­вив тем са­мым под во­прос и со­держание своей предшествующей деятельности как мыслителя и революционера.

А.Н. Свалов 

Вернуться на главную страницу Г.Плеханова

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС