Надсон Семен Яковлевич

1862-1887

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Семен Яковлевич Надсон

Надсон Семен Яковлевич (1862/1887) — русский поэт-народник, продолжатель традиций некрасовской школы. Сотрудник журнала «Отечественные записки». Надсон — выразитель переломного момента в истории разночинной интеллигенции, разуверившейся в революционных идеалах народничества и начавшей приспосабливаться к капиталистическому укладу. Поэзия Надсон была чрезвычайно популярна среди широких кругов интеллигенции 80-х годов XIX века.

Гурьева Т.Н. Новый литературный словарь / Т.Н. Гурьева. – Ростов н/Д, Феникс, 2009, с. 182.

+ + +

Надсон Семен Яковлевич (1862 - 1887), поэт. Родился 14 декабря (26 н.с.) в Петербурге в семье чиновника. Рано потеряв отца (не исполнилось и двух лет) и мать (в возрасте одиннадцати лет), Надсон остался на попечении родственников. Был определен во 2-ю Военную гимназию, окончив которую в 1879, поступил в Павловское военное училище.

В 1882 заканчивает военное училище подпоручиком и направляется в Каспийский полк, стоявший в Кронштадте. Два года служил офицером. В 1884, заболев туберкулезом, вышел в отставку и целиком посвятил себя литературной деятельности.

Надсон начал сочинять стихи еще в детском возрасте. Ему было 16 лет, когда в журнале "Свет" появилось его первое стихотворение "На заре" (1878). В дальнейшем его стихи охотно печатали разные журналы. Большую роль в его литературной судьбе сыграл А.Плещеев, в 1882 пригласивший его сотрудничать в "Отечественных записках".

В 1885 вышла книга стихов Надсона, удостоенная Пушкинской премии. Поэзия Надсона имела огромную популярность среди молодежи, видевшей в нем выразителя своих чувств и настроений. Поэт отвечал читателю тем же: "Он мне не брат - он больше брата...", - говорит Надсон о читателе, доверяя ему, видя в нем друга: "Не вини меня, друг мой, - я сын наших дней..." (1883), "Наше поколение юности не знает..." (1884). Но не только юношеской меланхолией и грустью наполнена его лирика. Многие стихи говорят о его любви к народу, о вере в светлые идеалы: "Похороны" (1879), "Старая сказка" (1881), "Святитель" (1882) и др. Важнейшей в творчестве Надсона является тема поэта и поэзии: "Не презирай толпы: пускай она порою..." (1881), "Певец", "Из дневника" (1882), "Певец, восстань!.. мы ждем тебя, восстань..." и другие стихи. Большое место занимает любовная и пейзажная лирика. Свыше ста его стихотворений положено на музыку. Надсон оказал сильное влияние на многих поэтов. 19 января (31 н.с.) в возрасте 25 лет Надсон умер в Ялте. Похоронен в Петербурге.

Использованы материалы кн.: Русские писатели и поэты. Краткий биографический словарь. Москва, 2000.

Надсон Семен Яковлевич (14[26].12.1862—19[31].01.1887), поэт. Родился в Петербурге в семье чиновника. Детство поэта омрачено ранней смертью родителей, безрадостной жизнью в семье родственников. Окончил гимназию, затем Павловское военное училище (1882). Служил офицером. В 1884, заболев туберкулезом, вышел в отставку. Надсон писал стихи еще в детском возрасте. Начал печататься в 1878. Большую роль в его литературной судьбе сыграл А. Н. Плещеев, оказавший заметное влияние на поэта и пригласивший его в 1882 сотрудничать в «Отечественных записках». В 1885 вышел первый сборник стихов Надсона, удостоенный Пушкинской премии. В стихотворении «Друг мой, брат мой…» поэт мечтает о гармоническом общественном строе («Верь: настанет пора — и погибнет Ваал, И вернется на землю любовь!»). Однако зло представлялось Надсону всевластным и вечным; с этим связано ощущение трагической безысходности целого поколения (стихотворения «Наше поколенье юности не знает», «Грядущее»). Пессимистические мотивы переплетаются со стремлением к идеальной красоте, свободе, счастью, с жаждой верить, что «мысль найдет и сквозь ошибки путь к сияющей святыне» («Быть может, их мечты…»). Острый драматизм и противоречивость душевных состояний, стремление передать психологию раздвоенной болезненной души составляют особенность поэзии Надсона. Жалуясь на слабость и бессилие, он мечтал «о вожде и пророке», способном стряхнуть «тяжесть удушья и сна» («Беспокойной душевною жаждой томим», «Изнемогает грудь в бесплодном ожиданье»). Не случайно Надсон восхищался историческими деятелями (незаконченная поэма «Томас Мюнцер», «Из тьмы времен»), подвижниками христианства, шедшими за правду и любовь к людям «на пытку и крест».

Социальные мотивы («Похороны», «Святитель»), любовь к родине («Художники ее любили воплощать», «Снова лунная ночь» и др.) и русской природе («Заря лениво догорает», «Осень…», «В глуши») связывают поэзию Надсона с лирикой М. Ю. Лермонтова и Н. А. Некрасова. Любовная лирика Надсона пронизана нравственной тревогой, окрашена внутренней скорбью. В поэзии Надсона велика роль рефлексирующей мысли, логических раздумий. С этим связаны и логическая четкость композиции стихотворений Надсона и тяготение к аллегорическим образам и афористичности. Многим его стихам присущи сердечные интонации и напевность; положенные на музыку русскими композиторами, они стали популярными песнями и романсами. Надсон пробовал свои силы в прозе, критике и драматургии («Царевна Софья»).

Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа.

Ясинский про Надсона

Книга воспоминаний, написанная человеком, которому случайно пришлось пережить своих современников, всегда начинается за здравие и кончается заупокойным вздохом. В настоящей главе мне придется в нескольких словах описать свои встречи с Надсоном.

Семен Яковлевич Надсон — молодой человек, происходивший от слияния русской и еврейской крови, и он тем самым был, может быть, обречен на выявление незаурядных способностей. Он был еще юнкером, когда, лично ли он сам или через посредство товарища, доставил в «Слово» два стихотворения. Я мало обратил внимания на наружность поэта. Доставлявший стихотворения был выстрижен под гребенку и показался мне не таким брюнетом, каким впоследствии оказался Надсон, при более близком с ним знакомстве. Я принял стихотворения, как редактор «Слова», и они были напечатаны 536.

В них, помимо гармоничности стиха, была проведена некоторая общественная мысль, и я просил автора еще присылать стихотворения. Тогда стихотворный тариф колебался между 10 копейками и 50. Я назначил Надсону 50 копеек. Сумма эта показалась представителю издателя Сибирякова А. Жемчужникову высокою, и когда в следующий раз Надсон прислал стихотворения в мое отсутствие, ему было объявлено, что такого гонорара он больше получать не будет.

Может быть, этим объясняется, что Надсон перестал давать стихотворения 537. Да и много было таких поэтов.

Стихотворения Надсона стали появляться в «Мысли» Оболенского и в других журнальчиках. Это было в 1878 году 538.

Когда, через несколько лет после того, я жил в Киеве, сотрудничая в местной газете «Заря», меня часто посещала молодежь, студенты и курсистки, и у меня устраивались литературные вечера, пока на них не обратила внимания местная жандармская власть в лице полковника Новицкого.

Однажды летом ко мне вбежала ватага молодежи с сенсационным известием.

—           Вчера мы катались с Надсоном на лодке. Он декламировал нам свои стихи. С ним произошла большая перемена, он теперь религиозно настроен, однако не прочь поухаживать даже...

—           Ну, согласитесь сами, он поступил в монахи!

—           Первый раз слышу. Я знаю, что он был уже офицером, а затем вышел в запас и болен.

—           Нет, он теперь здоров. Он излечился в монастыре.

—           Да в каком же он монастыре?

—           В Выдубецком 539.

—           Совершенно невероятно. Но какой же он?

—           Вы говорили, что у него правильные черты лица, а он курносый.

Я пожал плечами, а молодые люди продолжали описывать Надсона, его рясу, рассказывали, что он говорил, и старались воспроизвести стихи, которые он декламировал.

—           Вообще, хотя он и монах, но чрезвычайно веселый.

Кто-то поправил, что не монах, а только пока послушник.

На другой день курсистка Сорокина, студент по фамилии Тулуб и местный поэт Гольденов рано утром позвонили у моей квартиры. Я отворил.

—           Что случилось? Почему чуть свет?

—           Да, знаете, — заговорили опять посетители, — невероятное происшествие.

—           А именно?

—           Дело в том, что Надсон оказался не Надсоном 540.

—           Почему же оказался не Надсоном?

—           Потому, что приехал настоящий Надсон, вчера приехал.

—           Вот, Гольденов! — заговорила Сорокина. — Жил как раз по вашей рекомендации в имении Пащенков; так он только что из их городской квартиры, где остановился Надсон, вместе со своей женой Марией Валентиновной Ватсон.

—           Да Мария Валентиновна Ватсон — жена писателя Ватсона! Она просто ухаживает за больным Надсоном, — пояснил я.

—           Ну, это все равно. Можно быть женой, фактически не любя человека; это еще лучше! — пояснила Сорокина.

Так или иначе, лже-Надсон был разъяснен.

Еще через несколько минут, запыхавшись, прибежал студент из того же кружка и объявил, что Надсон просит меня прийти к нему, так как сам он сейчас болен.

Это было недалеко, и я отправился к Надсону. Обросший бородкой, в длинных черных, зачесанных назад волосах, бледный, темноглазый, Надсон оказался совсем непохожим на того молодого человека, который приносил в «Слово» стихи и рекомендовал себя Надсоном. То был товарищ Надсона, как объяснил мне поэт.

Мария Валентиновна вскричала, увидев, что вслед за мною ввалилась целая толпа поклонников и преимущественно поклонниц Надсона.

—           Но это целое паломничество!

Я рассказал Ватсон, что в провинции Надсон становится любимым поэтом, и тон его музы отвечает настроениям молодежи. Она рвется к чему-то светлому, а действительность мешает. Остается только жаловаться на судьбу и тосковать, да иногда негодовать.

—           Семен Яковлевич ужасно устал, — шепнула мне Мария Валентиновна.

Я понял, что надо выпроводить гостей, но это было не в моих силах, да и, откровенно сказать, я не сумел бы этого сделать, а посетители и посетительницы все прибывали и окружали Надсона, который явно страдал и уже не держался на ногах, а упал на диван и полулежал.

Я рассказал о лже-Надсоне.

—           О, пожалуйста, — выслушав живой анекдот о себе, вскричал поэт, — нельзя ли об этом написать в «Заре»?

«Зарю» редактировал Кулишер. Ответственным редактором считался Павел Андреевский, брат известного поэта, а финансировал сахарозаводчик Бродский, что некоторое время скрывалось. Газета была крайне либеральной.

—           Хорошо, это будет напечатано, — пообещал я.

—           Ведь вот был же самозванец, который выдавал себя за вас, — сказал Надсон, — а у меня еще не было. Или я в самом деле становлюсь популярен?

У Надсона было, таким образом, еще юношеское тщеславие. Он радовался, что какой-то монашек выдал себя за него. Но когда студент Тулуб прочитал стихи, записанные со слов лже-Надсона, очень понравившиеся молодежи, а между тем стихи эти были ниже всякой критики и донельзя пошлы, поэт огорчился.

—           Вот и пишите после этого. Сколько пошлых стихотворений выдавалось за пушкинские. За границей до сих пор печатают пошлости, подписанные именами Пушкина и Лермонтова.

—           Что делать, Семен Яковлевич, — сказал кто-то на это, — популярность также имеет свои шипы. Еще вам завидовать будут; еще Буренин вас не ругал; и хорошо, что томик ваших стихотворений издал Суворин.

—           Правда ли, в самом деле, что вас издал Суворин? — спросил женский голос с оттенком удивления.

Мария Валентиновна вспыхнула и укоризненно посмотрела на меня. Откуда же могла узнать молодежь, как не от меня, кто издал первые стихи Надсона отдельной книжкой?

—           Стихи Семена Яковлевича действительно печатались в типографии Суворина, во всяком случае 541.

—           И мне это, по правде сказать, чрезвычайно неприятно, но я тут ни при чем, — заметил Надсон.

Впоследствии, узнавши более подробно историю первого издания стихов Надсона, я мог бы прибавить к объяснению Марии Валентиновны, что Суворин действительно на свой счет издал стихи Семена Яковлевича после того, как Буренин их одобрил 542, но я тогда петербургских отношений не знал, и острый взгляд Марии Валентиновны брошен был на меня напрасно.

По направлению Надсон, как поэт или как писатель, был либералом чистейшей воды. Точно так же и Мария Валентиновна была либеральной дамой и ею осталась, конечно, доселе 543.

Надсон вскоре был приглашен Кулишером писать в «Зарю» 544. Ему были предложены критические фельетоны, и очерки его были изданы, при содействии Марии Валентиновны, впоследствии отдельным томиком 545 и не представляли ничего особенного, но это делало поэту возможность кое-что заработать в Киеве, точно так же, как киевская популярность его подняла его фонды в издательствах, и местными книгопродавцами, если мне память не изменяет, предприняты были еще два следующих издания его стихотворений. При жизни же его вышло и четвертое издание 546.

Болен он был серьезно и опасно. Туберкулез разъедал его кости, он хирел, желтел и таял с каждым днем. Раза два я заходил к нему после первого визита, раз утром, раз вечером. Он лежал в постели и прочитал мне только что набросанное стихотворение, в котором воспевался Герцен. Я похвалил стихотворение и сказал, что стих его напоминает лермонтовский. Мария Валентиновна и он стали возражать. Им не понравилось сравнение с Лермонтовым 547.

— Семен Яковлевич сам по себе.

— Я хотел бы быть только самим собою.

Я поспешил согласиться, что на Лермонтова он, пожалуй, не похож, но, оказывается, и это не понравилось. И он и она были так нервны, болезненно чутки и подозрительны, что трудно было вести с ними дружескую беседу.

Между тем надо было собрать денег Надсону, устроить в его пользу концерт. В концерте обязательно должен был участвовать я, и приглашен был Тартаков, тогда только что начинающий молодой певец.

Этот концерт состоялся в Купеческом собрании 548 при огромном стечении публики. Молодежь бросилась на сцену и стала качать Надсона и меня. Жестокую овацию я перенес благополучно, а Надсона порядком растрясло. Несмотря на то что у него была чахотка в последнем градусе, он читал громко и умел читать.

После концерта Надсон поехал на дачу в Боярки — пригородную местность. Там был сосновый лес, чудесным воздухом дышал Надсон, но все-таки здоровье его требовало еще более благоприятных условий.

Концерт, данный в его пользу в Петербурге, при участии Давыдовой и Марии Валентиновны Ватсон, которая туда поехала специально для этого, обеспечил ему возможность прожить зиму в Крыму. Он туда уже совсем собрался, но перед отъездом ему захотелось сбросить с себя клеймо литературного покровительства Суворина и одобрительного отзыва, сделанного по поводу его книжки Бурениным. Это казалось ему позором. Помню, как в кабинете у Кулишера он задыхался от негодования.

В «Заре» он вдруг напал на Буренина, чтобы стряхнуть с себя, как он выразился, прах нововременской грязи 549. Буренин отвечал статьей «Урок стихотворцу», и затем Надсон уехал в Крым, в котором медленно угасал, а Буренин ядовитыми издевательствами над поэтом преследовал его в своей газете 550, утверждая, что он находится на содержании у старушек. Много было в этом злобы, вызывала отвращение эта травля несчастного юноши.

После смерти его стихотворения выдержали множество изданий 551, а весь доход с них был отдан Литературному фонду, так что если литературные кружки сколько-нибудь скрасили последние дни жизни поэта своей материальной поддержкой, то покойный Надсон расплатился с обществом тою же монетою, и притом неоднократно.

Много шума наделала еще переписка с Надсоном какой-то графини Лиды 552, на письма которой поэт отвечал с искренним чувством. Графиня эта оказалась не графиней, а женой жандармского полковника или пристава. Повинны были в опубликовании этих писем ближайшие друзья Надсона, которые старались всячески о том, чтобы обратить на него внимание.

Нельзя, разумеется, никоим образом оправдать Буренина в его необузданном походе против умирающего поэта, но, с другой стороны, обвинение Буренина в том, что он убил Надсона, тоже легковесно 553. Разумеется, Надсон был отравлен фельетонами Буренина, но он умер бы и без них, так сильна была его неотвратимая наследственная болезнь.

Кстати, мне вспоминается еще один штрих из жизни Надсона. Прощаясь однажды с Минским, он подарил ему на память о себе свою записную книжку. В этой записной книжке рядом с разными рифмованными набросками и пустяками оказалась ода, писанная рукою Надсона и посвященная Александру Третьему. Минский показал эту оду нам, я прочитал ее; и мы не обменялись ни словом по поводу ее. Возможно, конечно, что ода не была подана царю, а приготовлена была поэтом под влиянием одной из аристократических старушек, о которых писал беспощадный Буренин, Надсон написал и бросил ее.

Один из ближайших друзей Надсона, когда до него дошел слух об этой оде, объяснил ее просто. Ода, написанная в торжественных тонах, была на самом деле шуточной. Конечно, это также возможно, и такое толкование приемлемее.

Затем в газете «День» Минский в 1913—1914 годах, приехав в Петербург, напечатал свои воспоминания о Надсоне 554. Я не успел прочитать их, но на Минского поднялось такое гонение по поводу этих воспоминаний, что он поспешил вернуться поскорее в Париж.

На похоронах Надсона и во время открытия его памятника с бюстом работы знаменитого Антокольского роль руководительницы и, так сказать, председательницы траурного торжества играла Мария Валентиновна Ватсон. Она стояла у входа на Волково кладбище и каждому пришедшему поклониться праху поэта приветливо жала руку.

Значение Надсона как поэта теперь совершенно упало, и унылый стих звучит, не трогая современника. Никто не унывает сейчас, кроме граждан с обращенными назад лицами, да и те требуют бодрой поэзии; но все-таки в эпоху, предшествовавшую революционному возбуждению и натиску, с каким русская общественность одержала победу над старой государственностью, Надсон занимает выдающееся место в пантеоне русской поэзии.

Ясинский И.И. Роман моей жизни. Книга воспоминаний. Том I. М., 2010, с. 319-324.

Примечания

536.       Надсон начал публиковаться в «Слове» в 1879 г. (стихотворение «Похороны» в № 6, стихотворение «Поэт» в № 7). У Ясинского речь идет, по-видимому, о публикациях в № 8 за 1880 г. («Поэзия», «Я не тому молюсь, кого едва дерзнет..»); см. очерк «Надсон в Киеве» в приложении.

537.       Это не так. Через несколько месяцев стихотворения Надсона были вновь помещены в «Слове» («Друг мой, брат мой, усталый страдающий брат...» и «Да, хороши они, кавказские вершины...» в № 1 за 1881 г.).

538.       Неточность, к 1878 г. рассказанное не имеет отношения. Публикации в «Слове» состоялись в 1879—1881 гг., в «Мысли» Надсон печатался в 1881 г.

539.       Выдубецкий монастырь — мужской монастырь под Киевом, на берегу Днепра. Основан в XI в.

540.       Подробнее см. в очерке «Надсон в Киеве» в приложении. Ср. свидетельство прозаика А. Лемана: «Имя Надсона получило в Киеве скоро огромную популярность. Около него образовался обширный круг почитателей его таланта. Рассказывают, что в провинции появились самозваные Надсоны, предприимчивые, славолюбивые господа неизвестного происхождения. Об этом писали в газетах» (Леман А. Воспоминания о С.Я. Надсоне //Леман А. Рассказы. СПб., 1888. С. 21).

541.       См.: Надсон С. Стихотворения. СПб., 1885. Письма Надсона Суворину по поводу издания книги см. в: Письма русских писателей к А.С. Суворину. Д., 1927. С. 92-94.

542.       Рецензируя первый сборник стихов Надсона, Буренин писал, что «в большинстве вдохновений молодого поэта господствует стремление выразить мысль по возможности изящно, изложить ее в обработанной поэтической форме, а не рифмованной прозой, которая у новейших поэтов часто выдается за поэзию». Буренин выражал уверенность, что «со временем, пережив молодые грезы и страдания, окрепнув и определившись яснее, его талант найдет себе более широкий путь и, быть может, даст вещи настолько сильные, что выделится из ряда вон» (Буренин В. Молодые таланты // Новое время. 2-е изд. 1885. 22 марта).

543.       См.: Амфитеатров А.В. «Революции ради юродивая» (Мария Валентиновна Ватсон) // Амфитеатров А. В. Жизнь человека, неудобного для себя и для многих. М., 2004. Т. 2. С. 252-258.

544.       Надсон жил на даче под Киевом в мае—сентябре 1886 г. и писал для газеты «Заря» журнальное обозрение.

545.       Литературно-критические статьи Надсона, печатавшиеся на протяжении 1886 г. в киевской газете «Заря», и его рецензии из «Отечественных записок» были собраны в кн.: Литературные очерки (1882—1886). СПб., 1887.

546.       2-е (исправленное и дополненное), 3-е и 4-е издания «Стихотворений» Надсона вышли в Петербурге в 1886 г. В Киеве книги Надсона не издавались.

547.       Речь идет о стихотворении «На могиле А.И. Герцена» (1885—1886), опубликованном в 1887 г. в «Русской мысли» без последней строфы, а целиком — в сборнике Надсона «Недопетые песни» (СПб., 1902). Современники иногда сравнивали стихотворения Надсона с поэзией Лермонтова. См., напр.: «Да, г. Надсон поэт, и песни его "жгутся". В них нет сочиненности, риторики: стих звучен и легок, местами даже слишком легок и гладок, что называется без сучка и задоринки, и тогда скользит по душе читателя, не задевая ее. Но зато нет недостатка в истинно прекрасных и мощных стихах, напоминающих и по форме и по содержанию Лермонтова...» (Виленкин Н. [Минский Н.\. Стихотворения С. Надсона // Новь. 1885. № 11. С. 488).

548.       Речь идет о здании Киевского русского купеческого собрания, построенном в 1882 г. Ныне — здание Национальной филармонии (Владимирский спуск, 2).

549.       Надсон подверг критике прозу и поэзию Буренина в киевской газете «Заря» (Надсон С. Литературные очерки // Заря. 1886. 24, 27 июня; 11 июля). Непосредственным поводом для этого послужила поэма в прозе В.П. Буренина «Обезьяна», публикация которой началась 23 мая 1886 г. (Граф Алексис Жасминов (Буренин В.\ Обезьяна: поэма в прозе // Новое время. 2-е изд. 1886. 23 мая). Подробнее о взаимоотношениях Надсона и Буренина см.: Рейтблат А.И. Буренин и Надсон: как конструируется миф // Новое литературное обозрение. 2005. № 75. С. 154—166.

550.       Имеются в виду фельетоны Буренина в «Новом времени» (1886. 7, 21 нояб.; 1887. 16 янв.). Буренин порицал Надсона и некоторых других поэтов 1880-х гг. за эстетизацию душевного уныния: «В лице этих мнимых пессимистов нашего времени вы видите каких-то крохотных и недужных людишек, которые все что-то куксятся, делают кислые гримасы, о чем-то ноют, кряхтят от бесплодных усилий чем-то сокрушить себя и других» (Буренин В. Критические очерки // Новое время. 1886. № 3855. 21 нояб.). В близком ключе воспринимал поэтическую личность Надсона в 1880-е гг. и Ясинский. Так, например, в повести «Красавица Лили» (1891) дискредитируемому автором автобиографическому герою придано сходство с Надсоном: «Но вскоре меня заметили. Ходячие идеи я одевал в рифмованные наряды, и мои песни стали появляться во всех журналах. Гимназисты и студенты учили их наизусть; я сделался певцом молодежи»; «Моя поэзия была поэзией уныния и разочарования. Я никогда не мог создать бодрого, живого стиха <...>. Я призывал молодежь на подвиг благородный и в то же время оплакивал невозможность каких- либо подвигов для людей "гремящих цепями"» (Ясинский И. Красавица Лили. Рассказ // Рус. обозрение. 1891. № 12. С. 531-532).

551.       Последнее, 29-е, издание «Стихотворений» Надсона вышло в Петербурге в 1917 г.

552.       Имеется в виду Л.В. Фадеева. Переписка Надсона с ней опубликована в «Книжках "Недели"» в ноябре 1887 г. и переиздана в кн.: С.Я. Надсон и графиня Лида. П., [1921]. Подробнее см.: Иванова Е.В. История одной переписки («С.Я. Надсон и графиня Лида») // Альманах библиофила. М., 1989. Вып. 25. С. 175—186.

553.       Ср.: «...история с Надсоном послужила для г. Буренина источником немалых литературных неприятностей. Как известно, этот даровитый юноша-поэт на первых порах своей поэтической карьеры заслужил одобрение нашего критика, но затем критика, исключительно хвалившая авторов за их гражданские мотивы и нашедшая у молодого писателя наличие таковых мотивов, стала усиленно муссировать его значение в нашей текущей литературе и создавать из него своего рода идола. Надсон, будучи уже во власти злой болезни — чахотки, со своей стороны сделал несколько фальшивых шагов, и вот, В.П. Буренин поспешил высечь поэта, по-видимому, даже будучи в неизвестности об его болезненном состоянии <...>. Поход Буренина против поэта совпал с обострением болезненного состояния чахоточного, и он как раз в это самое время отошел в вечность» (Глинский Б.Б. Виктор Петрович Буренин: (критико-биографический очерк) // Исторический вестник. 1912. № 1. С. 258).

554.       См.: Минский Н. Записная книжка Надсона // День. 1914. 6 апр.; Минский Н. Еще о записной книжке Надсона // День. 1914. 16 мая. См. также: Ватсон М. Ответ Минскому // День. 1914. 10 апр.

...Несмотря на то, что это Надсон

Читаю «Отеч. Зап.» за 84-й год. Там стихи Мережковского, столь опытные, что, верно, было ему тогда не меньше 20 лет, и стихи Надсона: «Горячо наше солнце безоблачным днем» — одни из немногих, которые мне нравились когда-то — семнадцатилетнему — и теперь до чего-то чудесного воскресили всего меня той поры. Называется «В глуши». Вижу и чувствую эту «глушь» соверш. так же, как тогда — в той же картине (и теперь такой же поэтической, несмотря на то, что это Надсон).

Бунин И.А. Дневники 1939-1945 гг.

Сочинения:

Полн. собр. соч. Т. 1—3. Пг., 1917;

Полн. собр. стихотворений. М.; Л., 1962.

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС