Мартос Иван Петрович

1754-1835

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Иван Петрович Мартос

МАРТОС Иван Петрович (1754—1835) — скульптор. Происходил из мелкопоместных дворян. Представитель классицизма. Прославился как мастер надгробий. Среди созданных им памятников: К. Минину и Д. Пожарскому в Москве (1818), М. В. Ломоносову в Архангельске, Э. Ришелье в Одессе, Александру I в Таганроге и др.

Орлов А.С., Георгиева Н.Г., Георгиев В.А. Исторический словарь. 2-е изд. М., 2012, с. 301-302.

Мартос Иван Петрович (1754-5.04.1835), скульптор, один из самых значительных представителей русского классицизма в искусстве. Происходил из мелкопоместных малороссийских дворян. Учился в Петербургской Академии художеств (1764-73), пансионер (стипендиат) академии в Риме (1773-79).

В н. 1780-х Мартос создал серию скульптурных портретов (из них наиболее известны — Н. И. Панина (1780) и А. В. Паниной (1782). В последние десятилетия XVIII в. Мартос был занят в основном надгробной скульптурой, приобретавшей в то время широкое распространение. Начинал с мраморных рельефов, переходя к скульптурным композициям, передавая в них интимный мир переживаний и скорби, но вместе с тем чувство просветленности, принятия смерти как необходимого завершения жизненного пути. Таковы замечательные надгробия С. С. Волконской и М. П. Собакиной (1782). В надгробии Гагариной Мартос воплотил идею строгого совершенства, возвышенной героической красоты. К этому времени завершилось формирование строгого монументализма в творчестве Мартоса.

Дальнейшее развитие скульптора шло уже в создании монументальных жанров-памятников и барельефов. Центральное место в этом жанре принадлежит памятнику Минину и Пожарскому в Москве (1804-1818). Высокой чистоты стиля и гармоничности Мартос достигает в создании памятников Э. Ришелье в Одессе (1823-28), Александру I в Таганроге (1831) и в барельефе на восточном аттике Казанского собора в Петербурге “Иссечение Моисеем воды в пустыне”, создании фонтана “Актеон” в Петергофе.

Мартос преподавал в Петербургской Академии художеств (1779-35, с 1814 — ее ректор). Оказал большое влияние на творчество многих русских скульпторов 1-й трети XIX в.

Л. Н. Вдовина

Иван Петрович Мартос (1752-1835). Иван Петрович Мартос родился в 1752 году на Украине в местечке Ичне Черниговской губернии. В двенадцатилетнем возрасте он был отдан в Академию художеств, где в течение восьми лет учился «скульптурному художеству» у Н. Жилле и рисунку у А. Лосенко.

Окончив Академию с золотой медалью, он едет в Рим для продолжения образования. Здесь молодой художник внимательно изучает древнее искусство, особенно большое внимание уделяя античной скульптуре и архитектурным памятникам.

По возвращении в Петербург Мартос становится преподавателем Академии, успешно продвигается по служебной лестнице: получает звание академика, затем профессора, а позже назначается ректором.

Уже первые работы молодого скульптора свидетельствовали о художественной зрелости. К числу ранних произведений относится мраморный бюст Н. И. Панина (1780, ГТГ). Стремясь к значительности и величавости в передаче образа, Мартос изобразил Панина в античной одежде, удачно использовав фронтальную постановку фигуры.

В эти же годы Мартос начал работать в надгробной пластике — совершенно новой области русского изобразительного искусства. Именно здесь ему удалось добиться наибольших успехов. Надгробия, созданные Мартосом в 1782 году, — С. С. Волконской (ГТГ) и М. П. Собакиной (Музей архитектуры Академии строительства и архитектуры  СССР) — поистине шедевры русской скульптуры. В надгробии М. П. Собакиной мастер достигает музыкальности линии, красоты ритмов, выразительности композиционного решения. Помещенные у основания пирамиды фигуры плакальщицы и гения смерти преисполнены искренней печали. Несмотря на сложную постановку фигур, обилие драпировок, композиция воспринимается целостной и гармоничной.

В надгробии С. С. Волконской изображена одинокая фигура плакальщицы, пронизанная сдержанной и мужественной скорбью. Лаконичность и ясность образного решения, низкий рельеф фигуры, тесно связанный с плоскостью надгробной плиты, а также тонкая обработка мрамора делают и этот памятник одним из со вершенных произведений русской пластики. Успех был настолько велик, что Мартос начинает получать многочисленные заказы. Так были созданы надгробия: Н. А. Брюс (1786— 1790, Музей архитектуры Академии строительства и архитектуры СССР), Н. И. Панину (1790), Е. С. Куракиной (1792), А. Ф. Турчанинову (1796), А. И. Лазареву (1803), Е. И. Гагариной (1803; все в Ленинградском музее городской скульптуры). Надгробия различны по композиционному строю, характеру исполнения: ранние надгробия отличаются интимностью, лиричностью, более поздние — монументальностью, иногда патетикой.

Выдающееся место среди более поздних произведений скульптора принадлежит надгробию Е. Куракиной. Лежащая на саркофаге плакальщица словно уснула в слезах, положив голову на скрещенные руки. Сложный ракурс, напряженный беспокойный ритм тяжелых складок одежды усиливают впечатление трагичности. Покоряют в этой статуе искренность страдания, глубина и человечность переживаний. Вместе с тем, образ плакальщицы отличается величественной силой, внутренней энергией. В этом произведении Мартос поднялся до высот подлинной монументальности. Скульптор, по выражению одного из современников, мог заставить мрамор «плакать». Мастерство Мартоса и огромная творческая активность выдвигают его в число крупнейших художников своего времени. Почти ни один значительный заказ на скульптурные работы не обходится без его участия. Он создал декоративные лепные украшения для дворцов в Царском Селе (гор. Пушкин) и Павловске, исполнил статую Актеона для Большого каскада Петергофа.

В начале XIX века в Петербурге началось сооружение Казанского собора, в украшении которого принял участие и Мартос. Ему принадлежат барельеф на тему библейского сказания о долголетних странствиях еврейского народа «Истечение воды Моисеем в пустыне» (на аттике восточного крыла колоннады собора) и статуя Иоанна Крестителя, установленная в нише портика. Барельеф наглядно показал понимание Мартосом особенностей связи декоративного рельефа с архитектурой. Большая протяженность композиции требовала мастерства в построении фигур. Скульптор успешно справился с трудной задачей — передать различные человеческие чувства и душевное состояние истомленных жаждой людей. Этот рельеф отличают четкость расположения групп, строго продуманный и вместе с тем сложный ритм.

Наибольшей славы и известности Мартос достиг при создании памятника Минину и Пожарскому в Москве. Работа над ним совпала с Отечественной войной 1812 года, патриотическим подъемом в стране, ростом национального самосознания. Мысль же о необходимости установить монумент двум выдающимся героям русской истории зародилась значительно раньше. В 1803 году один из активных членов Вольного общества любителей словесности, наук и художеств, наиболее прогрессивной просветительной организации того времени, Василий Попугаев предложил провести всенародную подписку и на собранные деньги воздвигнуть памятник «русскому плебею» Минину и князю Пожарскому. Мартос с увлечением приступил к работе. «Кто из прославленных героев древности, — писал он, — превзошел мужеством и подвигами Минина и Пожарского?» По мысли И. Мартоса, выраженной уже в первых эскизах, Минин и Пожарский представляли единую группу, объединенную общностью чувств, патриотическим порывом. Правда, их стоящие фигуры в развевающихся плащах, с несколько патетическими жестами, были еще театральны и излишне эффектны. В последующих эскизах подчеркивается значение Минина, его активность и волевая собранность. «Здесь он был первой действующей силой», — писал о Минине С. Бобровский, один из членов Вольного общества любителей словесности, наук и художеств.

В 1808 году правительством был объявлен конкурс, в котором, помимо Мартоса, участвовали скульпторы Щедрин, Прокофьев, Демут-Малиновский, Пименов. Первое место завоевал проект Мартоса. По сравнению с эскизами, где в образах героев оставались следы мелодраматичности, а композиции не хватало собранности, памятник подкупает суровой торжественностью. Группа Мартоса отличается исключительной цельностью, фигуры в ней объединены не только эмоционально, но и тесно связаны композиционно. Минин сразу приковывает внимание зрителя целеустремленностью, порывом. Его образ полон огромной внутренней силы, активности и вместе с тем сдержанности. Это достигается мощной лепкой фигуры. Широкий свободный жест правой руки, указывающей на Кремль, ясно выраженная вертикаль тела утверждают доминирующее положение Минина в композиции. Пожарский также полон решимости и готовности к подвигу. Принимая меч из рук Минина, он словно приподнимается со своего ложа, готовый последовать за ним. Лицо Пожарского одухотворено. Оно хранит следы недавно пережитых страданий и вместе с тем мужественно и отважно. В облике героев Мартос подчеркивает типично русские национальные черты, удачно сочетая в их костюмах элементы античных и русских одеяний. «Российские одежды, — писали современники, — были почти  таковы и в то же время, какие ныне мы называем Русскими; они подобны были несколько греческим и римским... словом они были почти таковы, как изображены в сем памятнике».

Первоначально памятник установили около Торговых рядов, против Кремлевской стены. Открытие состоялось в 1818 году и было большим и важным художественным событием. «Во время сего торжественного обряда, — писала газета «Московские ведомости» об открытии памятника, — стечение жителей было неимоверное: все лавки, крыши Гостиного двора... и самые башни Кремля были усыпаны народом, жаждущим насладиться сим новым и необыкновенным зрелищем».

Художник сумел воплотить в своем произведении мысли и чувства, волновавшие широкую общественность России. Образы же героев русской истории, отмеченные большим гражданским пафосом, воспринимались как современные. Их подвиги напоминали о недавних событиях Отечественной войны.

В эти же годы Мартос исполняет и ряд других работ, самых разнообразных по назначению. Так, в 1812 году он создал статую Екатерины II, в 1813 году — эскизы фигур четырех евангелистов для Казанского собора и многие другие. Творческая активность Мартоса проявляется и в последующие годы. Наряду с преподавательской деятельностью в Академии художеств, в 20-е годы он исполнил несколько крупных монументальных работ: памятник Павлу I в Грузине, Александру I в Таганроге (1828—1831), Ришелье в Одессе (1823—1828), Ломоносову в Архангельске (1826—1829). Из документов известно, что Мартос работал также над созданием памятника Дмитрию Донскому, осуществить который, к сожалению, ему не удалось.

Работоспособность художника была поразительна. «Не могу быть в праздности», — писал он. Все современники, знавшие Мартоса, отмечали его трудолюбие, бескорыстие и величайшую скромность. В донесении министру народного просвещения президент Академии Оленин писал о художнике: «По скромности своей Мартос никогда не обременял просьбами о себе правительство и имеет содержание от казны такое, каким пользуются некоторые ученики учеников его».

Мартос прожил большую, наполненную трудом, жизнь, целиком отданную служению искусству. Он умер в 1835 году. 

Материалы из книги: Дмитриенко А.Ф., Кузнецова Э.В., Петрова О.Ф., Федорова Н.А. 50 кратких биографий мастеров русского искусства. Ленинград, 1971, с. 59-63.

Далее читайте:

Мартос Алексей Иванович (1790-1842), действительный статский советник, сын Ивана Петровича.

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС