Игнатий Брянчанинов

1807-1867

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Игнатий Брянчанинов

Игнатий (в миру Дмитрий Александрович Брянчанинов) [5 (17) февраля 1807, с. Покровское Грязовецкого у. Вологодской губ. — 30 апреля (12 мая) 1867, Николо-Бабаевский монастырь Костромской губ.] — русский церковный деятель, богослов, религиозный писатель. В 1988 году канонизирован Русской Православной Церковью. По окончании Главного инженерного училища в Петербурге познакомился с о. Леонидом (Наголкиным), будущим основателем оптинского старчества. В 1831 принял монашество, в 1834 году по указанию Николая I поставлен настоятелем Троице-Сергиевой пустыни под Петербургом, где провел 23 года и создал большинство своих произведений. В 1857 году поставлен епископом Кавказским и Черноморским, в 1861 году ушел на покой в Николо-Бабаевский монастырь. Духовно-учительная проза Игнатия собрана в «Аскетических опытах» (т. 1—2. СПб., 1865). Опираясь на творения святых отцов, Игнатий развивает православное учение о человеке. В учении о спасении уделяет большое внимание идее духовно-нравственного возрождения человека, объективным условием которого полагает искупительный подвиг Христа, а субъективными условиями — свободное произволение, совесть, веру и несение креста. Совесть оценивал как показатель духовной свободы человека и его нравственного состояния. По своей природе она есть чувство человеческого духа, различающее добро и зло яснее, чем ум и естественный закон, руководивший человеком до закона письменного. Философское значение имеет сочинение «Слово о смерти» (1863), где со ссылкой на Макария Египетского и др. отцов Церкви высказывается мысль о наличии у ангелов, души и духов особого эфирного тела, бестелесность признается лишь за бесконечным Богом, что вызвало оживленную полемику. Свое утверждение Игнатий основывал на критике учения Декарта о дуализме материи и духа. Выступал за союз богословия с положительными науками, выше всего ставя среди них математику и химию; объясняя отношение твари к Творцу, обращался к математической теории о бесконечном. Ссылаясь на авторитет Платона, рассматривал Вселенную и ее составные части как числа. Все, что существует в природе, подвержено изменению, как и числа; неизменным является лишь бесконечное, представляющее собой единственное существо в отличие от многообразных явлений видимого мира.

А. П. Козырев

Новая философская энциклопедия. В четырех томах. / Ин-т философии РАН. Научно-ред. совет: В.С. Степин, А.А. Гусейнов, Г.Ю. Семигин. М., Мысль, 2010, т. II, Е – М, с. 67.

Игнатий (в миру Дмитрий Александрович Брянчанинов) (5(17).02.1807, с. Покровское Грязовецкого у. Вологодской губ. - 30.04(12.05). 1867, Николо-Бабаевский монастырь Костромской губ.) - церковный деятель, богослов, религиозный писатель. В 1988 году причислен к лику святых Русской православной церковью. Еще с отрочества полюбил читать духовные книги и в 15 лет мечтал о монашестве. Учился в Главном инженерном училище, где разуверился в духовной пользе наук. В Александро-Невской лавре познакомился с о. Леонидом (Наголкиным) - в будущем основателем оптинского старчества. После непродолжительной службы в Динабургской крепости добился отставки в чине поручика в 1827 году и вместе со своим другом М. В. Чихачевым начал странствия по монастырям. В 1831 году принял монашество, в 1833 году возведен в сан игумена строящегося Пельшемского монастыря Вологодской губ. В 1834 году по указанию Николая I становится настоятелем Троице-Сергиевой пустыни под Санкт-Петербургом, возводится в сан архимандрита. Он возрождает эту обитель, проведя в ней 23 года и создав там большую часть своих произведений, в т. ч. «Отечник» (Избр. изречения святых иноков и повести из жизни их... 3-е изд. Спб., 1891) - свод рассказов из жизни монахов и их поучений. В 1857 году становится епископом Кавказским и Черноморским, а в 1861 году уходит на покой в Николо-Бабаевский монастырь. Большая часть духовно-учительной прозы Игнатия собрана в 2-х т. «Аскетических опытов» (Спб., 1865). Особенно ярко писательский талант Игнатия проявился в поэтически-созерцательных миниатюрах «Житейское море», «О слезах», «О чистоте», «Кладбище», «Совесть» и др. Опираясь на творения святых отцов, Игнатий развивает православное учение о человеке. В учении о спасении уделяет большое внимание идее духовно-нравственного возрождения человека, объективным условием которого полагает искупительный подвиг Христа, а субъективными условиями - свободное произволение, совесть, веру и пожизненное крестоношение. Совесть оценивается как показатель духовной свободы человека и его нравственного состояния, сравнивается с книгой самопознания. По своей природе она есть чувство человеческого духа, различающее добро от зла яснее, чем ум, естественный закон, руководивший человеком до закона письменного. Известно письмо Игнатия о книге Гоголя «Выбранные места из переписки с друзьями», сохранившееся в копии оптинского старца Макария: «Виден человек, обратившийся к Богу с горячностью сердца. Но для религии этого мало... Она (книга) издает из себя и свет и тьму. Религиозные его понятия не определены, движутся по направлению сердечного вдохновения, телесного, безотчетного, душевного, а не духовного». Философское значение имеет богословское сочинение Игнатия «Слово о смерти» (1863) и «Прибавление к «Слову о смерти». Высказанная гам со ссылкой на Макария Египетского и др. отцов церкви мысль о наличии у ангелов души и духов особого эфирного тела, признание бестелесности лишь за бесконечным Богом вызвали оживленную полемику (см., напр., рец. свящ. II Матвеевского на «Слово о смерти» // Странник, 1863. Сент. Отд. III. С. 26-36). Свое утверждение Игнатий основывал на критике учения Декарта о дуализме материи и духа: «Декарт не видит никакой связи, никакого сродства - употребляем техническое выражение химии — между духом и веществом». Западные богословы и русские критики усваивают, по мнению Игнатия, мнение Декарта. Флоровский обращает внимание на проблематичность понимания Игнатием воскресения: ведь если душа сохраняет после смерти эфирное тело, то зачем ей возвращаться в более грубое? Игнатий выступал за союз богословия с положительными науками, выше всего ставя среди них математику и химию, обращался к математической теории о бесконечном, объясняя отношение твари к Творцу. Он рассматривал Вселенную и ее составные части как числа. Все, что существует в природе, подвержено изменению, как и числа, неизменным является лишь бесконечное, представляющее собой единственное существо, в отличие от многообразных явлений видимого мира. Игнатий видит истинную философию в синтезе знаний положительных наук и подвижничества православной Церкви. Говоря о необходимости знания математики для философа, он ссылался на авторитет Платона (см.: Соч. Спб., 1905. Т. 3. С. 122-125). Автор исповедально-автобиографического сочинения «Плач мой» (Спб.. 1865).

А. П. Козырев

Русская философия. Энциклопедия. Изд. второе, доработанное и дополненное. Под общей редакцией М.А. Маслина. Сост. П.П. Апрышко, А.П. Поляков. – М., 2014, с. 211-212.

Сочинения: Соч. епископа Игнатия Брянчанинова. Спб.. 1865- 1867. Т. 1-4; 3-е изд. Спб., 1905. Т. 1-5 (репринтное изд. М., 1991); Отечник, составленный епископом Игнатием (Брянчаниновым). 3-е изд. Спб., 1891 (репринтное изд. М., 1992)

Литература: Еп. Феофан (Говоров). Душа и ангел не тело, а дух. М., 1891; Афанасьев В., Воропаев В. Святитель Игнатий Брянчанинов и его творения // Литературная учеба. 1991. № 4 (с публикацией фрагментов из «Аскетических опытов»); Соколов Л. Епископ Игнатий. Его жизнь, личность и морально- аскетические воззрения. Киев, 1915. Ч. 1-2 с приложением. Флоровский Г. Пути русского богословия. Париж, 1937; Вильнюс. 1991. С. 393-396.

Игнатий Брянчанинов (5.02.1807-30.04.1867), епископ, в миру Брянчанинов Димитрий Александрович, происходил из славного дворянского рода. С юных лет мечтал о монашестве, но отец отдал его в военное инженерное училище, которое юноша с успехом закончил. Литературные опыты его одобрял сам А.С. Пушкин. Болезнь освободила св. Игнатия от постылой мирской работы. В 1827 Димитрий Александрович становится послушником Троицкого Александро-Свирского монастыря, а в 1831 принимает постриг в Вологде. Через два года он уже архимандрит Троице-Сергиевой пустыни под Санкт-Петербургом, которую он буквально вернул к жизни. Здесь был образован хор, советы которому давал М.И. Глинка. В 1857 святой был рукоположен во епископы Ставрополя. По причине крайне расстроенного здоровья в 1861 он ушел на покой и поселился в Николо-Бабаевском монастыре Костромской епархии, где и отошел ко Господу. После святителя осталось богатое литературно-богословское наследие, которое он сам объединил в восемь томов. Оно зиждется на древнейших традициях Святого Православия.

Первые 3 тома сочинений св. Игнатия составляют «Аскетические опыты» — сборники статей по аскетике, умно-молитвенному деланию и т. п.: 4-й том — «Аскетическая проповедь» — сборник омилий и бесед, носящих аскетическо-делательный характер; 5-й том — «Приношение современному монашеству» — ценнейшее руководство для монашествующих и монахолюбцев; 6-й том — «Письма»; и отдельно изданный «Отечник», составленный еп. Игнатием по многочисленным патерикам и прокомментированный. Кроме того, существует целый ряд разнообразных произведений еп. Игнатия, не вошедших в названные издания. Большинство этих произведений были включены иеромонахом Марком (Лозинским) в сборник «Неизданные произведения епископа Игнатия (Брянчанинова)». В числе др. в указанный сборник входит очень интересное и важное исследование «Понятие о ереси и расколе» в 4 статьях.

Ценность сочинений свт. Игнатия в том, что они раскрывают святоотеческое учение применительно к современности. На страницах своих аскетических сочинений святитель последовательно раскрывает перед христианами святоотеческое учение о покаянии, как полном духовном перерождении человека. Составными частями такого покаяния являются, по указанию святителя, непрестанная молитва, отсечение греховных помыслов и смиренное терпение ниспосылаемых скорбей. Научению этим трем деланиям и посвящена значительная часть сочинений преосвященного писателя. Благодаря своим аскетическим сочинениям свт. Игнатий может по праву быть назван учителем монашествующих.

Кроме того, в своих произведениях и особенно в своем эпистолярном наследии, свт. Игнатий честно говорит о язвах, поразивших современное ему общество; его размышления по этому поводу остаются актуальными и сегодня.

Святитель пишет: «Очевидно, что христианство, — этот таинственный духовный дар человеку — удаляется неприметным образом для невнимающих своему спасению из общества человеческого, пренебрегшего этим даром. Надо увидеть это, чтобы не быть обманутым актерами и актерством благочестия; увидев, надо отвратить взоры от грустного зрелища, чтобы не подвергнуться пороку осуждения ближних, надо обратить взоры на самих себя, позаботиться о собственном спасении».

Произведения еп. Игнатия написаны хорошим и легко усвояемым языком. Они обладают четкостью и логичностью построения. Как справедливо отмечает современная исследовательница творчества святителя, монахиня Игнатия (Петровская), еп. Игнатий сделал созерцание природы одним из слагаемых поиска Живого Бога, а пейзажные зарисовки — непременной составляющей своих произведений. Литературный стиль святителя и особенный характер изложения его мыслей выработались благодаря нескольким причинам. Во-первых, благодаря поэтическому дару преосвященного писателя. Во-вторых, благодаря его обширным познаниям в области естествознания и дисциплинирующих ум и волю военных наук. И, наконец, в-третьих, благодаря очень тщательному и кропотливому труду по составлению собственных произведений.

Игнатий (Брянчанинов) был строгим ревнителем аскетической традиции. В своем учении он примыкал к взглядам старца Паисия (Величковского) через учеников известного о. Леонида, впоследствии оптинского старца. «Аскетические опыты» еп. Игнатия написаны с большим вдохновением и очень выразительно. Начертывается идеал духовной трезвости, с особенным предостережением против мечтательности. Но аскетическое приготовление, смирение и самоотречение не заслоняет таинственной цели всего пути: стяжание мира Христова, встреча с небесным Странником и Гостем ищущих душ. «Ты приходишь! — я не вижу образа пришествия Твоего, вижу Твое пришествие». У Игнатия всегда чувствуется противоборство с мистическими влияниями Александровской эпохи, которые были сильны и в его время. Для него это была прелестная и мнимая духовность, не трезвая, отравленная гордыней, слишком торопливая, и он не одобрял вовсе чтения инославных мистических книг, в особенности же «Imitation». Есть некая жестокость и в том, как он говорит о светской культуре. «Ученость — светильник ветхого человека». И он приходит почти что к агностицизму. Есть всегда оттенок какого-то разочарования, почти надрыва, в его словах об отречении. Странным образом в его личном облике нетрудно найти черты все той же Александровской эпохи. Этим, может быть, и объясняется вся резкость его отрицаний, борьба с самим собой. В записках В. Пальмера о его русской поездке есть очень интересный рассказ о Сергиевской пустыни, где Игнатий тогда был настоятелем, — по-видимому, именно с Игнатием Пальмер всего больше и говорил (это было в 1840). С неожиданной откровенностью Пальмеру рассказывали здесь о внутреннем кризисе русского духовенства. «Наше духовенство чрезвычайно легко поддается новым и странным мнениям, читает книги неправославных и даже неверующих сочинителей, лютеран и других. Духовная академия заражена новшественными началами и даже “Христианское чтение” заражено ими, хотя в нем и печатаются многие переводы из древних отцов. Россия, пожалуй, находится недалеко от взрыва в ней еретического либерализма. У нас есть хорошая внешность: мы сохранили все обряды и символ первобытной Церкви; но все это мертвое тело, в нем мало жизни. Белое духовенство насильно сдерживается в лицемерном Православии только боязнью народа». Эта характеристика интересна по той резкости, которой она окрашена. В ней чувствуется вся мера расхождения, если и не разрыва, двух традиций церковных, монашеской и мирской, «белой» и «черной». И в такой перспективе образ еп. Игнатия становится понятнее, со всей его недоверчивостью и отчуждением. И, однако, он оставался вполне современным человеком по своей психологии и умственным привычкам. Всего резче это сказалось в его известном споре со свт. Феофаном Затворником о природе и духе ангелов. Игнатий решительно отвергал всякую возможность что-либо из тварного бытия считать невещественным вполне. Вполне невещественным можно считать только Божество, и не подобает в этом отношении уравнивать или приравнивать тварь и Бога. Ограниченность предполагает известную вещественность, связь с пространством и временем. И, наконец, душа связана и сораспростерта телу — вряд ли можно и саму душу считать совсем не вещественной. Отчасти в этих доводах повторяются некоторые отеческие мотивы, но еще сильнее чувствуется влияние идеалистической философии. Сам Игнатий ссылается на относительность понятия вещества по учению современной науки и отождествляет душевное с эфирным. «Душа эфирное, весьма тонкое, летучее тело, имеющее весь вид нашего грубого тела, все его члены, даже волосы, его характер лица, словом, полное сходство с ним». Это, во всяком случае, гораздо больше напоминает романтическую натурфилософию, чем отеческую традицию. Демоны входят и выходят из человека, как воздух при дыхании. Феофан в своих возражениях подчеркивал, всего больше, простоту души, — и вряд ли возможно считать сознание или совесть только чем-то «эфирным»! Для объяснения связи души и тела нет повода овеществлять душу — достаточно допустить их динамическое сродство. Впрочем, Феофан соглашался допустить, что душа как бы одета некой «оболочной, тонкой, эфирной». Ссылки на химию и математику вряд ли убедительны в богословском рассуждении. Доводы Феофана вполне исчерпывают вопрос. Не менее характерно и то, что у Игнатия учение о воскресении тела остается недосказанным. То верно, что он во всей природе видел какое-то тайное знамение или символ «воскресения мертвых». Но все его известное «Слово о смерти» (1863) построено так, как если бы не было воскресения. Развоплощение души изображается почти в платонических чертах. Смерть есть высвобождение души из уз грубой телесности. Если припомнить, что для Игнатия уже самая душа тонко вещественна по природе, то воскресение оказывается невозможным и ненужным, разве в виде нового огрубления жизни.

Память свт. Игнатию отмечается 30 апр./13 мая.

Г. Ф., Д. К.

Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа.

Далее читайте:

Философы, любители мудрости (биографический указатель).

Сочинения:

Соч. епископа Игнатия (Брянчанинова). Т. 1—4. СПб., 1856—67; Изд. 3-е. Т. 1—5. СПб., 1905. (Репринт: М., 1991);

Соч. епископа Игнатия Брянчанинова, т. 1—5. СПб., 1905 (М., 1991);

Отечник, сост. епископом Игнатием (Брянчаниновым). Изд. 3-е. СПб., 1891; (Репринт: М., 1992).

Плач мой. СПб., 1865; Отечник, составленный епископом Игнатием (Брянчаниновым). СПб., 1891 (М., 1992).

Литература:

Еп. Феофан (Говоров). Душа и ангел не тело, а дух. М, 1891;

Соколов Л. Епископ Игнатий. Его жизнь, личность и морально-аскетические воззрения, ч. 1—2. К., 1915;

Афанасьев В., Воропаев В. Святитель Игнатий Брянчанинов и его творения. — «Литературная учеба», 1991, № 4.

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС