Федосова Ирина Андреевна

1831-1899

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

XPOHOC

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ

РЕЛИГИИ МИРА

ЭТНОНИМЫ

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Федосова Ирина Андреевна (1831—10[22].07.1899), народная сказительница. Родилась в д. Сафроново Толвуйской вол. Петрозаводского у. Олонецкой губ. в многодетной семье Юлиных. По ее словам, уже «восьми год знала, на какую полосу сколько сиять». С юности прославилась по всему Заонежью как мастерица «водить свадьбы». Первые фольклорные записи были сделаны от нее в 1867 преподавателем Олонецкой духовной семинарии Е. В. Барсовым, ставшим впоследствии знаменитым собирателем и исследователем древнерусской письменности. Об этой встрече, так много значившей в судьбах их обоих, он рассказывал: «Крестьянин Матвей Савельевич Фролов, у которого я стоял на квартире, когда служил в Петрозаводске, в разговорах со мной о разных олонецких старинах как-то сообщил мне, что у них в Заонежье очень жалобно причитают на свадьбах и похоронах, что там есть вопленицы на славу и слушать их собираются целые деревни; что он лично знает одну из таких воплениц — Ирину Андреевну, в деревне Кузаранда за Яковом Федосовым». Начинающий собиратель, вдохновленный примером П. Н. Рыбникова, открывшего в Заонежье «Исландии русского эпоса», стал разыскивать сказительницу. Оказалось, что она уже несколько лет живет в самом Петрозаводске. «Я отыскал ее, — рассказывает Е. В. Барсов, — и расспрашивал о причитаниях, но она решительно объявила, что ничего не знает и сказывать не умеет и с господами никогда не зналась. Однако ж благодаря посредничеству моего хозяина, который по старому знакомству уверил ее, что человек я не опасный, она откровенно призналась, что знает очень много, что с молодости ей честь и место в большом углу, что на свадьбе ли запоет — старики запляшут, на похоронах ли завопит — каменный заплачет: голос был такой вольный и нежный».

В 1872 вышел первый том «Причитаний Северного края», записанных Е. В. Барсовым от Федосовой, хотя первая публикация появилась в «Олонецких ведомостях» в год их встречи. Поначалу Федосова категорически отказывалась от записи причитаний. Причину этого Барсов объяснил позднее: «Я познакомился в ней в Великом посту 1867 года и тотчас же начал записывать от нее духовные стихи и старины: диктовать что-нибудь другое она считала грехом. После Пасхи я принялся за причитания». Характерно, что за 7 лет до встречи Барсова с Федосовой выдающийся сказитель былин Т. Г. Рябинин при первой встрече с П. Н. Рыбниковым будет отказываться петь былины по той же самой причине: «Негоже нонь сказывать мирские песни, — ноне пост». Во время постов пелись духовные стихи, а все остальные относились к песням «мирским».

Если записи П. Н. Рыбникова открыли живое бытование народной эпической поэзии, то записи Барсова от Федосовой открыли там же, в Заонежье, новый жанр обрядовой поэзии — причитания. Выход четырех томов «Песен, собранных П. Н. Рыбниковым» (1861—67), а вслед за ними трех томов «Причитаний Северного края» Е. В. Барсова (1872—86) по праву считается крупнейшим открытием в русской, славянской и в мировой фольклористике.

Уже в самом н. 70-х, т. е. сразу же после публикации, причитания Федосовой широко использовал Н. А. Некрасов в поэме «Кому на Руси жить хорошо», главы которой «Демушка» и «Трудный год» созданы во многом по мотивам федосовских плачей — о старосте, о попе-отце духовном, по мужу. Сам некрасовский образ Матрены Тимофеевны (в первых черновых вариантах она даже звалась Ориной), ее судьба, рассказ о детстве тоже перекликаются с «рассказом о себе самой», который Барсов записал от Федосовой. Вся 3-я часть поэмы «Крестьянка» написана по этой «автобиографии» Федосовой и по мотивам ее причитаний (ср.: «Падите мои слезоньки не на землю, не на воду…» с причитанием «Плач и староста»).

Тогда же, вне зависимости от Н. А. Некрасова, к ее плачам обратился и П. И. Мельников-Печерский. Он ввел их в описание похоронного обряда в романе «В лесах».

Плачи Федосовой были опубликованы в те же самые годы, когда Ф. М. Достоевский писал в «Братьях Карамазовых»: «Есть в народе горе молчаливое и многотерпеливое; оно уходит в себя и молчит. Но есть горе и надорванное, оно пробьется раз слезами и с той минуты уходит в причитания. Это особенно у женщин. Но не легче оно молчаливого горя. Причитания утоляют тут лишь тем, что еще более растравляют и надрывают сердце. Такое горе и утешения не желает, чувством своей неутолимости питается. Причитания лишь потребность раздражать беспрерывно рану». И там же, в «Братьях Карамазовых», Достоевский воссоздал «великий материнский плач» — причет Настасьюшки, пришедшей к старцу Зосиме, ее плач о «последнем сыночке». Современный исследователь В. П. Владимирцев впрямую сближает «дар слезный» героев «Подростка», «Преступления и наказания», «Братьев Карамазовых» Достоевского с народными плачами Федосовой. «Роман-плач о “несчастных” России, — отмечает он, — был не чем иным, как своего рода литературным аналогом устному поэтическому творчеству тысяч народных безвестных федосовых».

В 1895—96 состоялись первые публичные выступления Федосовой в Петербурге, в Москве, на Нижегородской ярмарке, которые заставили говорить о «магической силе» ее искусства. «Слуховые записи» ее напевов сделал Н. А. Римский-Корсаков, а Ф. И. Шаляпин вспоминал: «Я слышал много рассказов, старых песен и былин и до встречи с Федосовой, но только в ее изумительной передаче мне вдруг стала понятна глубокая прелесть народного творчества. Неподражаемо прекрасно “сказывала” эта маленькая кривобокая старушка с веселым детским лицом о Змее Горыныче, Добрыне, о “его поездках молодецких”, о матери его, о любви. Предо мной воочью совершалось воскрешение сказки, и сама Федосова была чудесна, как сказка».

Ставшие классикой уже в XIX в. плачи Федосовой по своему художественному уровню до сих пор остались непревзойденными, высшими образцами народной обрядовой поэзии. «Свободная импровизация, — писал о ее причитаниях акад. Ю. М. Соколов, — допускающаяся самой природой причета, служившая выражением глубокого чувства, вызываемого смертью близкого человека, давала широкий простор для художественного творчества талантливых натур. И не удивительно, что именно в форме лиро-эпического причета нашел себе выражение талант замечательной народной поэтессы, знаменитой вопленицы».

Федосову называли «народной поэтессой», и в этом не было никакого преувеличения, ее причитания были во многом «авторскими». Она создавала новые, вполне законченные и самостоятельные плачи-поэмы, в которых объединяла в одном произведении целый ряд отдельных действий, длящихся зачастую несколько дней и состоящих из множества отдельных причитаний. Известно, что запись свадебного или похоронного обрядов от одного или даже нескольких исполнителей-участников не дает представления о всей картине, — необходимо восстановить и свести воедино записи всех участников этой народной драмы, народной оперы. Случай Федосовой уникален тем, что она прекрасно знала не только свою «роль», но и всех др. «действующих лиц». Она была правительницей обряда, правила обрядом, а потому и смогла создать столь грандиозные и подлинно эпические плачи-поэмы.

Классическим произведением русской народной словесности стал федосовский «Плач вдовы по муже», открывающий «Причитания Северного края». Это самый большой по объему из ее плачей, в нем 1225 стихотворных строк — целая поэма о горькой участи вдовы, «победноей головушки» (а всего от Федосовой записано более 30 000 стихов. «Грамотой я неграмотна, зато памятью я памятна», — так говорила она).

В конце века Н. А. Римский-Корсаков и Ф. И. Шаляпин слышали уже 65-летнюю Федосову. Никто из них не мог представить, как звучал ее голос в 1867, когда ее впервые встретил в Петрозаводске Е. В. Барсов. Кроме того, у себя на родине она исполняла плачи не одна, а с хором подголосниц. «При Ирине Федосовой, — сообщал Е. В. Барсов, — всегда состоял хор подголосниц. Девушки-подростки лет 10-ти уже научались прислушиваться к ее плачу, а затем лет в 15—16 поступали в хор и становились подголосницами. Быть в ее хоре считалось в округе делом почетным и неустыдным. Оплачивался не только труд вопленицы, но вознаграждался и труд подголосниц, теми или иными подарками. Хор Ирины Федосовой в совершенстве усвоил ее поэтический язык и построение стихов. Стоило ей произнести три слога, и хор уже знал все дальнейшие слова и пел вместе с нею».

Последние годы жизни Федосова провела в Петербурге, в доме крупного государственного чиновника и мецената, друга А. Н. Островского, М. А. Балакирева, М. П. Мусоргского — Т. И. Филиппова. В 1896 ее голос был записан на один из первых фонографических восковых валиков, эта запись сохранилась. Незадолго до смерти Федосова пожелала вернуться на родину.

Калугин В.

Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа - http://www.rusinst.ru 

Сочинения:

Причитания Северного края, собранные Е. В. Барсовым. Т. 1. М., 1872; Т. 2. М., 1882; Т. 3. М., 1885; Избранное. Петрозаводск, 1981.

Литература:

Барсов Е. В. Ирина Федосова и ее песнопения // Московский листок. 1896. № 14; Он же. О записи и изданиях «Причитаний Северного края» // Русская литература. 1975. № 3; Чистов К. В. Народная поэтесса И. А. Федосова. Петрозаводск, 1955; Он же. П. И. Мельников-Печерский и И. А. Федосова // «Славянский фольклор». М., 1972; Калугин В. И. Народная поэтесса Ирина Федосова // Струны рокотаху: Очерки о русском фольклоре. М., 1989.

Здесь читайте:

Сокращения (в том числе краткая расшифровка аббревиатур).

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ