Добролюбов Николай Александрович

1836-1861

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

XPOHOC

ВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТ

ФОРУМ ХРОНОСА

НОВОСТИ ХРОНОСА

БИБЛИОТЕКА ХРОНОСА

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ

БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ

ГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

СТРАНЫ И ГОСУДАРСТВА

ЭТНОНИМЫ

РЕЛИГИИ МИРА

СТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫ

МЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯ

КАРТА САЙТА

АВТОРЫ ХРОНОСА

Родственные проекты:

РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ

ДОКУМЕНТЫ XX ВЕКА

ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

ПРАВИТЕЛИ МИРА

ВОЙНА 1812 ГОДА

ПЕРВАЯ МИРОВАЯ

СЛАВЯНСТВО

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

АПСУАРА

РУССКОЕ ПОЛЕ

Николай Александрович Добролюбов

Философ и общественный деятель-утопист

ДОБРОЛЮБОВ Николай Александрович (24 января 1836, Нижний Новгород – 17 ноября 1861, Санкт-Петер­бург) – литературный критик, публицист, философ и общественный деятель. Из семьи священника. В 1847 г. поступил в высший класс Нижегородского духовного училища, на следующий год перешел в духовную семинарию, которую окончил в 1853 г.

Уже в семинарские годы Добролюбов проявлял повышенное внимание к ок­ружающей жизни, отмечая «обидную не­справедливость» многих ее начал. Ак­тивно занимался самообразованием, особенно интересуясь философией и словесностью. В 1853 – 1857 гг. он студент историко-филологического факультета Главного педагогического института в Петербурге (среди препо­давателей – акад. И.И. Срезневский, проф. Н.Г. Устря­лов). Годы учебы совпали с важнейшими событиями: смертью императора Николая I, поражением Рос­сии в Крым­ской войне 1853 – 1856 гг., оживлением обще­ст­венно-политической жизни в связи с ожидав­шимися реформами. Добролюбов стремился понять современное ему движение общественной мысли в контексте проблем разви­тия страны и улучшения жизни трудового населения. В сти­хотво­рении «18 февраля 1855 года» он провозглашал: «Пора открыть глаза уснувшему народу, / Пора лучу ума блеснуть в глухую ночь, / Событий счастливых естест­венному ходу / Пора энер­гией и силою помочь». Самое серьезное влияние на формирование взглядов молодого Добролюбова ока­зали произведения Н.Г. Чернышев­ского, знакомство и беседы с ним. Отходя от отвлеченного понима­ния спра­ведливости, любви к людям, Добролюбов солидари­зируется с основами материалистического миро­восприятия Чернышевского, его общественной пози­цией.

С 1856 г. Добролюбов сотрудничал в журнале «Совре­менник» (его первая крупная статья: «Собеседник любителей российского слова»). После заверше­ния учебы Добролюбов, уклонившись от учительской службы, возглавил отдел кри­тики и библиогра­фии «Современника», а с начала 1858 г. стал одним из соре­дакторов этого журнала (наряду с Черны­шевским и Н.А. Некрасовым); организатор и основ­ной автор сатирического приложения «Свисток». В статьях, за­метках, ре­цензиях, художественных произведениях, написанных за время работы в «Современнике», развивалось материали­стическое мировосприятие, обосновыва­лась политическая программа, выдвигались положения о роли народа в общественных преобразова­ниях и возможности перехода России к социализму. Добро­любов быстро и уве­ренно за­нял передо­вое место в радикальном крыле разночинской интеллиген­ции. Напряженная литературная и общественная дея­тель­ность сопрягалась с неустро­енностью лич­ной жизни, с проявлениями ду­шевного одиночества. В мае 1860 г. для по­правки здоровья Добролюбов выехал за рубеж, где продол­жил литера­турно-критическую работу, направ­ленную в первую очередь против отечествен­ного и западного либера­лизма. В июле 1861 г. он, будучи тяжело больным, вер­нулся на родину; последним его политическим ак­том стала подпись под пети­цией об освобождении поэта М.Л. Михайлова.

Одна из главных особенностей Добролюбова как мыс­лителя состояла в тес­ной увязке его взглядов с «отношением к русской действительности», с по­исками путей обновле­ния страны; движение от теоретических обобщений к практике и обратно по­стоянно прослеживается в его работах. Добролю­бов, как и Чернышев­ский, фактически выступил за «партий­ность» науки, прежде всего философии, по­лагая, что она должна служить задачам практики, преобразова­ния действи­тель­ности, по­могать пробуждению народа. Критик отстаивал поло­жения о материи как единст­венно сущем, о материаль­ном единстве мира, кото­рое развивается от про­стого к слож­ному, от несовершенного к более совершенному. Самого че­ловека Добролюбов рас­сматривал как последнюю ступень развития материального мира; практиче­скую заостренность приобретал его вывод о том, что общество должно забо­титься о благополучии человека, создавать условия для единства и гармонии в нем те­лесного и духовного начал. Ка­ждый человек, не мешая другому, должен бес­препятственно пользоваться благами природы, а также долей обществен­ных благ. При этом Добролюбов резко критиковал построе­ния философов-идеалистов, поскольку они, по его мнению, страдают спекулятивной отвлеченностью, платони­ческими мечта­ниями, те­ряют из виду реальные человеческие потреб­ности. Необ­ходимо «осво­бодить жизнь от тяже­лой опеки, на­лагаемой на нее идеологами» (имеются в виду идеалисты – А.С.), изучать и изменять «материальную практику» жизни (Д о б р о л ю б о в Н.А. Собр. соч. В 9 т. М.; Л., 1961. Т. 2. С. 222). Заме­тим, что при своей приверженности материа­лизму, в основном в его ан­трополо­гиче­ской трактовке, Доб­ролюбов особо выделял значение передовых идей, ко­торые выступают как главнейший фактор поступательного истори­ческого движения; их выработка, пропаганда представлялись ему важнейшей предпо­сыл­кой обновле­ния России.

Добролюбов подчеркивал закономерный характер ис­торического про­цесса, однако отмечал, что в ходе истории «естественный» порядок вещей под­вергался иска­жениям, власти зачастую насаждали «неразумные» общественные отноше­ния. Творе­ние истории до сих пор осуществлялось лишь некоторой ча­стью обще­ства, пресле­дующей свои коры­стные интересы. Этим объясняются противоречи­вость, зигза­гообразность в развитии истории, ее уклонение от «прямого пути», за­мед­ление прогресса. Добролюбов, например, пола­гал, что принятие христиан­ства на Руси в конце X в. было де­лом случая, а не потребно­сти «русского духа»; с хри­стианст­вом возве­личилась княжеская власть, не все­гда считавшаяся с нуж­дами народа. Рас­пространение «византизма» исказило естест­венный ход русской исто­рии, способствовало разложе­нию власти и экономических устоев жизни. Од­ним из доказа­тельств этого стало закрепощение крестьян. Историческими экскур­сами Добролюбов стремился, среди прочего, доказать, что одна из причин отста­вания России, ее бед заключается в том, что власти в течение веков не считались с ус­тоями на­родной жизни, под спудом находился огромный созида­тель­ный потен­циал народа.

Отчетливо «партийным» философским, социологиче­ским содержанием харак­теризуется отношение Добролюбова к литературе, которая осмысливалась им не столько как фе­номен художественного творчества, сколько как явление об­щест­венной жизни. Акцент ста­вился на социальную значи­мость литературы, кото­рая призвана воспроизводить «жизненную правду», показывать «естественные» стремле­ния че­ловека к справедливой, счастливой жизни, «правиль­ную пер­спек­тиву» развития общества. Как основоположник «ре­альной критики», Добролюбов при оценке литературных произведе­ний выдвигал на первый план миросозерца­ние, обществен­ную пози­ция писателя, его отношение к жизни и быту народа, об­ще­человеческим интересам и идеалам. По­казательны в этой связи некоторые его выводы о творчестве А.С. Пушкина. По мнению критика, Пушкин овладел лишь «формой русской народности», а не ее содержанием. Для этого ему надо было «проникнуться народным духом, про­жить его (народа – А.С.) жизнью, стать вро­вень с ним, отбро­сить все предрассудки сословий, книжного учения и пр., про­чув­ствовать все тем простым чувством, каким обладает народ, – этого Пушкину не­доставало» (Там же. Т. 1. С. 259 – 260). Особое внима­ние Добролю­бов уделял критике совре­менной литературы, дока­зывая, что ее важнейшее предна­значение – не только обли­чать, но и объяснять причины по­ро­ков, возбу­ждать в народе «спящие от века богатырским сном силы души, внушать ему по­нятия о достоин­стве чело­века, об истинном добре и зле, о естественных правах и обя­занностях» (Там же. Т. 1. С. 117). Новизна литературной кри­тики Добро­любова состояла не только в идейно-со­держательном наполнении, но и в том, что менялись ее су­бор­динационные от­ношения с самой литера­турой. «Превы­шая полномочия», литера­турная критика начи­нала вы­ступать фактически само­стоятельным идейно-худо­жественным фе­номеном, обслуживающим свои по­требности с помощью ли­тера­туры и отчасти за ее счет (см. Э п ш т е й н М.Н. Па­ра­доксы новизны. М., 1988. С. 179 – 180). «Реальная кри­тика» встре­чала не­пони­мание у подавляющей части пи­са­телей и обще­ственно­сти, отказывавшейся при­знавать ее эс­тетическую и идей­ную состоятельность. Оппоненты порицали Доб­ролю­бова за привнесение в лите­ра­туру «материальных ин­тересов», недооценку «ху­дожественности», за попытки под­вести пре­красное под «утилитарные усло­вия». В ответ Доб­ролюбов вносил некоторые коррективы в свою «реальную кри­тику», в частности подчеркивал, что она не до­пускает на­вязывания автору чужих мыслей. В статье «Темное царство» (1859) он писал, что «реальная кри­тика» предполагает отно­ситься к произведе­ниям худож­ника точно так же, как к явле­ниям дей­ствительной жизни. При всем по­нимании об­стоя­тельств воз­никно­вения «ре­альной критики», ее особенностей и метода, нет оснований утвер­ждать, что эта критика произвела не­кий «идейно-ху­дожественный пере­ворот»; такового объек­тивно не было. Тем не ме­нее, не без влияния Добролю­бова, но главным об­разом под воздействием общественного подъ­ема в России, перемен, последо­вавших после отмены в 1861 г. крепостного права, тен­денция «связи» художест­венной ли­тературы с об­щественной пробле­матикой, с жизнью различ­ных слоев на­селения, и прежде всего простого народа, за­метно усили­лась. После октября 1917, в совет­ское время, постулаты «реаль­ной», «революционно-демократиче­ской» критики Доб­ролюбова активно использо­вались при обосно­ва­нии методо­логии оценки ли­тературных произведений.

Для Добролюбова характерно отрицание современной ему России, вся она в его гла­зах сродни «темному царству». Повсеместно и постоянно, в дея­тельности помещиков и вла­стей, проявляется «само­дурство», деспотизм. При этом Доб­ро­любов, в противовес многим современникам, дока­зывал, что неоп­равданно упо­вать на «образованное общество». Оно в лице, прежде всего, дво­рянства не мо­жет возглавить дви­жение за выход из царства угнетения, неспра­ведливости, лжи, ибо его представители кровно связаны с тем, против чего должно восставать. Добролюбов настойчиво подво­дил читателей к выводу, что Россию не обновить, преодолевая частные беззако­ния, важны не отдельные ре­форматорские под­вижки, а ликвидация «коренной дрянности» всего меха­низма государственного и общест­венного устройства. В ста­тье о «Губернских очер­ках» М.Е. Салтыкова-Щедрина (1857) он выделил среди образованных лю­дей два социальных типа: «вполне пассивных, безличных», которые не мо­гут выйти из своей колеи; другой тип – это либеральные «совре­менные герои», но даже лучшие из них по обыкно­вению слабы характером, не идут дальше обличений по част­ностям или, в луч­шем слу­чае, громкого крика, когда он не слишком опа­сен (Д о б р о л ю б о в Н.А. Собр. соч. Т. 2. С. 137). Смысл саркастической, нередко резкой критики Добролю­бовым либера­лов, их «обличи­тель­ной литературы» не всеми был сразу осознан. А.И. Герцен в статье «Very dangerous!!!» («Очень опасно»), опубликованной в «Ко­локоле» 1 июля 1859 г., осудил выступления Добролю­бова против либеральных «обличителей», посчи­тав, что необходима взвешенная умеренность. Добролю­бов, однако, продолжал вы­ступать за радикальное лечение России. Ли­берально на­строенным просвещен­ным дворянам он противопоставлял образ людей «настоя­щего дела». В ста­тье «Когда же придет настоящий день?» (1860) Добролюбов по­казал, что новый об­щественный деятель – «русский Инса­ров» (Инсаров – герой романа И.С. Турге­нева «Накануне» – А.С.) выйдет из разно­чинной среды, он не только поймет в чем «корень зла», но и проявит готовность к энергичной борьбе против «врагов внут­ренних». Молодые «русские Инса­ровы» будут носителями светлых идей, они под­нимут народ, прежде всего кре­стьянство с его стремле­ниями к сво­бодному труду и независимой жизни, к но­вой действительно­сти. Эти утверждения про­водили важ­ную межу между разно­чинцами и «передовыми людьми» 1840 – 1850-х гг.

Для Добролюбова именно народ – решающий субъект ис­тории, главный но­ситель прогресса; это сила, которая обно­вит Россию. Он выражал решитель­ное несогла­сие как с ут­верждениями славянофилов о «государст­венности» и аполи­тичности, покорности русского народа, уходе его во «внутреннюю жизнь», так и некоторых западников о необходимости по­степенных реформ по инициативе и усилиями властей, без заинтересованного участия на­рода. Добролюбов пер­вым из русских мыслителей охарактеризовал различные идейно-психо­логиче­ские типы, встре­чающиеся в народе (статья «За­битые люди», 1861), отметив, что среди угнетен­ных пока не­мало людей пассивных, испытывающих благого­вение перед чужой во­лей. Однако при определенных условиях, при уси­лении прояв­ле­ний «самодурства» даже человек «кроткий» может стать ожесточенным, а к этому и ведет, считал Добро­любов, ситуация в стране. В то же время он много­кратно под­черкивал важность просветительской, пропаганди­стской работы с целью пробу­дить сознание народа и поднять его на «настоящее дело». Уже в 1857 г. он обра­щался к молодежи с призывом к служению народу в качестве учи­телей.

Добролюбов не мог открыто заявлять о необходимости революционного пе­реворота, хотя, несомненно, под «на­стоящим делом» имел в виду как раз пе­рево­рот в форме на­родного, мужицкого бунта, который может и должен про­изойти как следствие естественного стремления людей к справед­ливой жизни, счастливой «для всех». Вслед за Чер­нышевским он полагал, что первостепенные задачи, ко­торые должны быть решены при самой активной роли народа, со­стоят в устране­нии самодер­жавия и крепостничества, завое­ва­нии политических свобод, консти­туционном закреп­лении народовластия. Доб­ролюбов вполне допускал, что обста­новка в стране уже в неда­леком будущем приведет к перево­роту. Не исключено, что в 1859 г. им готовились наметки по созданию тайной организации. Но расчеты на активные кре­стьянские выступле­ния в самый канун и сразу после отмены кре­постного права не оправдались, что побудило Добролю­бова после воз­вращения на родину летом 1861 г. скорректи­ро­вать свои установки (под значи­тельным влия­нием Черны­шевского), поддержав программу «Великоруса». Это не означало, од­нако, что Добролюбов отказывался от рево­лю­ционного радикализма в принципе.

Как и другие «революционные демократы», Добролюбов надеялся, что на­родная революция не только устранит само­державие и распрямит «социаль­ную пружину», но и при­ведет к социализму – «справедливому» обществу, кото­рое наибо­лее отвечает природе человека, обществу, в котором заинте­ресован сам народ. «Я – отчаянный социалист, – писал Доб­ролюбов в дневнике 1857 г., – хоть сейчас готовый вступить в небогатое общество, с равными правами и общим имущест­вом всех членов…» (Там же. М.; Л., 1964. Т. 8. С. 531). Вместе с тем Добро­любов сдержанно относился к концепции «русского социа­лизма» Герцена, так он не разделял оценки сельской общины как потенци­ально социалистического явле­ния. С господством общины, по его мнению, свя­заны, в част­но­сти, неразви­тость политической жизни крестьянских масс, их изоли­рованность, равнодушие к деспотизму. У Добролю­бова отсутствуют работы, об­стоятельно описывающие со­циали­стическое будущее. Но для него несомненно, что при социализме будет ли­кви­дирована эксплуатация, исчезнет ос­новное про­тиворечие – между трудом и «дармоедством», восторже­ствует всеобщность рав­ноправного труда, благо­даря чему со временем станет возможным общественное благосостояние, удовлетво­рение «естественных потребно­стей» людей с учетом строгой соразмерности ко­личества и достоинства труда каждого. Добролюбов вы­ражал уверен­ность, что люди, восставшие против насилия и про­извола, не допус­тят его в будущем, бу­дут ценить права личности.   

Наследие Добролюбова, в котором отражены основные постулаты идео­логии радикально настроенных разночинцев, продолжало привлекать повышен­ное вни­мание после его смерти. Собрание сочинений Добролюбова в 4-х томах, под­го­товлен­ное Чернышевским в 1862 г., переиздавалось шесть раз; еще два бо­лее полных издания были предприняты М.К. Лемке и Е. В. Аничковым в 1911 ­ 1913 гг. На произведениях Добролюбова воспитывались несколько поколений ре­волю­цио­неров в России. Народники, а позднее социалисты-рево­люцио­неры не­посредст­венно использовали наследие Добро­любова, как и его соратников, для обоснова­ния своих про­граммных установок. К числу своих предшественников по ре­волю­ционной борьбе за социализм относили Добролюбова и социал-демо­краты, кото­рые, однако, отмечали историче­скую обусловленность его мировоз­зрения и поли­тических взгля­дов, утопический характер представлений о социа­лизме.

Александр Свалов

(Использована статья автора в  книге: Общественная мысль России XVIII– начала XX века: Энциклопедия. М., РОССПЭН. 2005. С. 151– 153).

Вернуться на главную страницу Н.А. Добролюбова.

ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ

ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,

Редактор Вячеслав Румянцев

При цитировании давайте ссылку на ХРОНОС