|
|
|
Антонов-Овсеенко Владимир Александрович |
1884-1939 |
БИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬ |
XPOHOCВВЕДЕНИЕ В ПРОЕКТФОРУМ ХРОНОСАНОВОСТИ ХРОНОСАБИБЛИОТЕКА ХРОНОСАИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИБИОГРАФИЧЕСКИЙ УКАЗАТЕЛЬПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬГЕНЕАЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫСТРАНЫ И ГОСУДАРСТВАЭТНОНИМЫРЕЛИГИИ МИРАСТАТЬИ НА ИСТОРИЧЕСКИЕ ТЕМЫМЕТОДИКА ПРЕПОДАВАНИЯКАРТА САЙТААВТОРЫ ХРОНОСАРодственные проекты:РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙДОКУМЕНТЫ XX ВЕКАИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯПРАВИТЕЛИ МИРАВОЙНА 1812 ГОДАПЕРВАЯ МИРОВАЯСЛАВЯНСТВОЭТНОЦИКЛОПЕДИЯАПСУАРАРУССКОЕ ПОЛЕ |
Антонов-Овсеенко Владимир АлександровичЕ.Л. Ананьин про Антонова-Овсеенко
Е.Л. Ананьин. Из воспоминаний революционера. 1905-1923 гг. + + + «При нашей новой встрече он держал себя чрезвычайно странно, притворялся, что меня не узнает (думая достигнуть, очевидно, этим, что и я его не узнаю! Последнее слово конспирации!), чему я немало удивлялся, и говорил все время со мной, как с совершенно посторонним и чужим ему человеком. Или, быть может, он воображал, что «дело» было выше всего и что личные отношения не должны были при этом иметь место! Это последнее предположение отвечало в общем его «типу». Мы обменялись какими-то соображениями, условились о чем-то и разошлись.» Е.Л. Ананьин. Из воспоминаний революционера. 1905-1923 гг. Подборка цитат перепечатывается с сайта http://socialist.memo.ru/ Вернуться на главную страницу Антонова-Овсеенко
|
|
ХРОНОС: ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ В ИНТЕРНЕТЕ |
|
ХРОНОС существует с 20 января 2000 года,Редактор Вячеслав РумянцевПри цитировании давайте ссылку на ХРОНОС |
«Небольшого роста, крепко скроенный, затянутый в свой юнкерский мундир,
он производил впечатление своей серьезностью (не по летам) и известной
замкнутостью. Склад его лица был скорее сосредоточенный, хмурый и даже
суровый, но порой оно озарялось какой-то нежной и почти детской улыбкой. Но
это случалось редко, и он, как говорится, не любил давать воли своим
чувствам. Обычно вид у него был важный и почти недоступный, или, может быть,
эта важность была надуманной, не совсем ему свойственной и которую он носил,
как защитную маску. Сразу поражал в нем и волевой уклон всей его личности.
Говорил он немного, на слова был скорее скуп, но то, что он говорил,
отличалось (или так казалось мне тогда) значительностью. Одной из тем его
разговоров было отношение к жизни. Он говорил о необходимости «овладеть
жизнью», о том, что жизнь — вещь далеко не радостная, а тяжелая и
ответственная. И мне, слушавшему его речи с открытым ртом, казалось, что он
взгромоздил на себя какую-то очень тяжелую ответственность, но в чем тут
было дело — я не догадывался. В обращении с людьми он был скорее
неприступен, недоверчив - и это не только в силу развитого у всех нас
обостренного чувства конспирации, но в то же время он отличался
бесхитростностью и отсутствием всякого рода «шарлатанства». Во всяком
случае, он произвел на меня очень большое впечатление, и мне казалось
(тогда), что «наступавшая героическая эпоха» нуждалась в «героях, ему
подобных».